Джек Бестелесный
Шрифт:
Я завершил первый этап работы.
— Ти-Жан? — прошептал я. — Не может быть, чтобы ты…
Лицо молодого человека утратило растерянное выражение. Его безупречная фигура потускнела, стала прозрачной под моим ошеломленным взглядом, такой же нематериальной, как струйки пара, которые разметывал и рассеивал ледяной сквозняк. Вместо прекрасного юношеского тела я внезапно увидел обнаженный мозг — но не отталкивающий, извлеченный из черепа орган, а нечто бесконечно изящное и гармоничное. Он висел в воздухе, ни к чему не прикрепленный, ничем не поддерживаемый, кроме атмосферы,
Затем мозг тоже исчез, и теперь в углу стоял маленький мальчик, вздрагивающий от холода, но улыбающийся. На вид ему можно было дать года три-четыре.
— Это тело пока более уместно, — сказал он. — Вы согласны? Пока люди ко мне не попривыкнут.
Марк отдал мне фонарь. Я пошел за ним, а следом в палату ввалились брандмейстер и пара его ребят. Все трое испуганно охнули.
Марк стоял на коленях в слякоти, держа ручонку малыша здоровой рукой. Джек не был призраком или зрительной иллюзией. Грязные пальцы Марка оставили темные отпечатки на чистой коже ребенка.
— Как розы на Рождество? — спросил Марк у Джека.
— Не совсем. Но почти. Собственно, кроме мозга, я бестелесен, но в квазиплотной молекулярной оболочке оптимальной формы.
— Боже милостивый, он жив! — пробормотал брандмейстер.
Марк обернулся ко мне:
— Одной рукой мне его не поднять, дядюшка Роги.
Я нагнулся и подхватил малыша в объятия. Джек был теплым, и снежные хлопья таяли на его коже.
— Можно, мы все поедем к дядюшке Роги? — попросил Джек. — По-моему, сейчас так будет лучше всего. И я очень давно не видел Марселя!
Мы с Марком рассмеялись. Марк поднялся с колен, и пожарные, что-то бормоча, посторонились, когда я вышел в коридор с Джеком Бестелесным на руках. Потом мы все двинулись в соседний, не пострадавший коридор поискать чего-нибудь теплого, чтобы укутать малыша.
43
Слай, Внутренние Гебриды, Шотландия, Земля
16 февраля 2054
Ураганные ветры Северной Атлантики хлестали большой тупой мыс Тон-Мор; высокие валы взметывались, разбивались о его подножие и с ревом катились в бухту Санеймор с его восточной стороны. Хотя шторм и стихал, в сером свете занимающейся зари этот северный берег острова выглядел угрюмо: обрывистые утесы, зубья рифов, и лишь горстка искривленных елей да высушенные за зиму торфяники между тесными заливчиками. Узкие проселки вели от разбросанных маленьких ферм, нередко давно покинутых, к шоссе, которое тянулось по берегу Лох-Индааля. На подветренной, более приветливой стороне, между дюнами и низинами, куда доставали приливы, ютились освещенные деревушки, точно сверкающие бусины, нанизанные на нитку через большие промежутки. Винные заводики на юге и западе были освещены, точно рождественские елки, потому что день и ночь гнали солодовое виски — монопольный дар Слая всей Галактике. Остальную часть острова занимали овцеводческие фермы, ягодные питомники, поля для гольфа, чуть ли не лучшие на Земле, а также отели, обслуживающие любителей-орнитологов, пеших туристов и археологов.
Не то что северо-западная часть острова, где старинные селения и фермы были почти все заброшены и выглядели так же безжизненно, как и доисторические монолиты, обрушившиеся часовни, изукрашенные кресты, некогда поставленные тут кельтскими монахами, как замок, воздвигнутый Макдональдами в средние века, когда они носили титул лордов острова.
Люди, которые искони добывали здесь для себя скудное пропитание, почти все отправились на прелестную «шотландскую» планету Каледония. Заметно уменьшившееся население Слая процветало, а благодаря вездесущим ролетам больше не было отрезано от материка. Но на острове сохранялись уголки, куда редко заглядывали и местные жители, и туристы, — в том числе уединенная ферма Санейгмор, прежде принадлежавшая родственникам покойного метапсихического гиганта Джеймса Макгрегора.
Красное яйцо приземлилось здесь на рассвете.
Выполняя инструкции Фурии, четыре уцелевшие головы Гидры затащили яйцо в амбар, где ему предстояло оставаться до тех пор, пока розыски не прекратятся и можно будет зарегистрировать его заново, проделав кое-какие незаконные операции с диспетчерским компьютером в Эдинбурге.
Как и сказала Фурия, дети нашли ключ от дома в указанном им месте и вошли в темную кухню. Она оказалась чистой, надежно укрытой от буйства стихий и даже довольно уютной, если не обращать внимания на пару-другую пауков да запах плесени, которым тянуло от мойки. Даже очень уютной, если представить возможную альтернативу.
Квинт запустил миниатюрный ядерный генератор, чтобы обеспечить энергию для обогревания, освещения и приготовления пищи. Селина включила насос и выдула антифриз из труб. Парни проверил съестные припасы — их оказалось вполне достаточно, как и обещала Фурия, — и выяснил, кого какой завтрак устроит. Мадди нашла постельное белье и пропустила его сквозь гладильный аппарат. Подушки и матрасы из синтетики совсем не отсырели. В стенных шкафах висела разная одежда и стояла всякая обувь.
Позднее, когда они кончили завтракать за кухонным столом, Селина рискнула задать мучивший всех вопрос:
— Как по-вашему, долго нам тут торчать?
— Пока заварушка не кончится, — мрачно сказал Парни. — А скандальчик будет аховый!
Мадди вышла из-за стола и, остановившись у окна, уставилась на холмы и торфяники под утренним дождем.
— Почему Фурия запихнула нас в эту дыру, как вы думаете?
— Какая-то причина у нее была, — заметил Квинт. — Она ведь обещала побывать тут и все объяснить при первой возможности.
— А нам ждать и ждать! — вздохнула Мадди. — Черт бы побрал Гордо. Это он во всем виноват: натравливал нас на Марка — и пожалуйста!
Селина закуталась в большой старый свитер, который отыскала в шкафу.
— Нам еще повезло, что Фурия не бросила нас на съедение волкам… Парни, поставь термостат на максимум. Я замерзаю.
— Мы Фурии нужны, — сказал Парни. — Хоть в этом старик Гордо был прав. Как бы ни был велик замысел, в одиночку Фурия его осуществить не может. — Отрегулировав кондиционер в стене кухни, он подошел к серванту и налил себе еще чашку кофе из кофеварки. — А интересно, Фурия — это кто?
Три остальные Гидры пожали плечами.
— Но что мы будем тут делать? — сердито спросила Селина.
— Ну, хотя бы третьего лишнего среди нас больше нет, — осклабился Квинт.
— Ах, вот что? — кокетливо откликнулась Селина. — Ты, значит, так себе представляешь безыскусные простенькие удовольствия на этом островишке? И как: выбирают дамы или куча мала? А может, ты подразумеваешь прочные моногамные отношения, пока мы все не взвоем от тоски?
Мадди у окна тихо вскрикнула и медленно обернулась к остальным с блаженной улыбкой на губах.