Джек на Луне
Шрифт:
– Что? – в его глазах недоумение и боль. Хорошо играет, подонок!
– Он ведь не утонул, верно? – я потихоньку пятился так, чтобы между нами оказался стол.
Себастиан шагнул ко мне:
– Джек, что ты такое...
– Стой там! – я схватил со стола нож, не отпуская отчима взглядом. Черт, конец закругленный. Нащупал вилку. Выставил перед собой. – Не подходи!
Сева остановился:
– Кто рассказал тебе о Джейкобе?
– Мать. Она же на таблетках, - быстро добавил я.
– Не всегда соображает, что
На лице отчима отразилось удивление, смешанное с недоверием:
– Это она сказала тебе, что я... – он ткнул в себя пальцем.
– Сам догадался, - я крепче ухватил вилку. Блин, рука вспотела, скользит!
– Но Джек, - его правильные черты исказила гримаса страдания. – Как ты мог подумать такое? Это был несчастный случай. Мальчик утонул. Он так любил купаться в озере. Я предупреждал его много раз, что это опасно. У берега рыбачат, ставят сети... Там нечищенное дно, водовороты... Но он меня не слушал. Всегда делал все по-своему. И в тот день тоже, - отчим прикрыл рукой глаза. Плечи дрогнули. Мля, он что, плачет? Дурак он, если думает, я куплюсь на этот трюк.
– Но ведь тела не нашли. Почему?
Себастиан тряхнул головой:
– Водолазы не могли обшарить все озеро. Такая огромная территория... Тело могло зацепиться за что-то на дне. Корягу, обрывок сети, мусор, - он оторвал ладонь от лица, и в его глазах блестнули слезы. Настоящие. Фак! – Вот почему я сразу предупредил тебя, Джек! Я... я не вынесу, если подобная трагедия повторится, - он тяжело осел на стул и закрыл руками лицо.
Черт! Что, если я не прав? Это ведь и правда мог быть несчастный случай. Но просто так я сдаться не мог.
– Да ну! А может, парень устал оттого, что ты совал в него член, и пригрозил, что все расскажет? Вот ты и избавился от него. Или может, так затрахал бедолагу, что он сам на себя руки наложил?
Себастиан поднял из ладоней мокрое лицо. Голос его дрожал:
– Сейчас ты сделал мне очень, очень больно, Джек. Ты это понимаешь?
Я тяжело дышал, тиская в кулаке вилку. Не похоже, что он собирается на меня бросаться.
– Джейкоб был, - голос прервался, отчим судорожно сглотнул, - он был ангелом на земле. Чистым. Невинным. Как я мог его тронуть? Как я мог даже подумать о нем так, как думаю о тебе?
Он смотрел мне в глаза, по его щекам бежали слезы, а внутри у меня все сжималось. Я съеживался, как клочок бумаги, который пожирает огонь.
– Ты ведь совсем другой, Джеки, - Себастиан медленно поднялся. – Ты порочный насквозь. То, как ты движешься, - он сделал маленький шажок вокруг стола, - эта грация, эта круглая попка, которая зовет – возьми меня, - отчим сгреб салфетку, которая лежала на столе, и смял в комок. – Твой взгляд – так не смотрят дети, - еще шаг в мою сторону. – Твой запах, - он втянул носом воздух и облизнул губы, - запах сучки во время течки...
Он говорил еще что-то и медленно приближался, но во мне все было уже разбито. Разбито на мелкие осколки, которые никому не склеить и не собрать. Я свалился со стены. Я свалился во сне.
Вилка с бряканьем упала на пол. Я закрыл глаза, но его голос проник в меня, разъедая изнутри:
– Пожалуй, мы поужинаем потом...
[1] Тиволи – странствующий лунапарк
[2] Slik – типичные датские сладости в виде разнообразных желатиновых конфет
День моей смерти
Я решил взять Лэрке измором. Не отвечает на звонки и смс? Не открывает дверь? Ладно, мы пойдем другим путем. Я потопал прямо через сад к старому знакомцу-дубу. Дерево уже изрядно облетело, но это было даже хорошо – тем быстрей девчонка меня заметит.
Устроился на своем обычном месте – прямо напротив окна. Ну, конечно, вот она. Настолько погружена в свою музыку, что ничего и никого вокруг не замечает. На столе у пианино засохший недоеденный бутерброд и пакет молока. Бедняжка, так она от истощения помрет еще до конкурса. Какая будет потеря для мира культуры!
Я сорвал ближайший желудь и кинул в стекло. Никакой реакции. Сорвал целую гроздь и начал пулять их один за другим. Ага, обернулась. Увидела. Мдя, особой радости я, по ходу, не вызвал. Помахал ей ладошкой. Фак? Она что, правда показала мне фак? А как же культура, а?
Еще один желудь стукнулся в стекло. И еще один. Так, встала. Идет к окну. Поднимает руку и... задергивает занавеску! Не, блин, так просто от Джека не отделаешься! Я продолжил пуляться желудями. Через пару минут занавеска колыхнулась, окно открылось, и из него высунулась Лэрке – злая, как будто месяц на кефирной диете сидела.
– Слезай оттуда! Или я полицию вызову.
– Вызывай, - спокойно предложил я. – Посмотрим, как они меня с дуба снимать будут. А пока мы смотрим, заниматься ты уж точно не сможешь.
– Агр-рх! – Лэрке сжала кулачки. – Джек, ты просто невыносим!
– Знаю, - я изобразил улыбку акулы. – Теперь ты готова общаться?
Она вздохнула:
– Ладно, даю тебе полчаса. Потом ты либо уйдешь, либо будешь сидеть тихо, как мышь. Понял?
– Я очень понятливый, - кивнул я.
– Вход там, - Лэрке ткнула пальцем в направлении витражной двери. Окно захлопнулось.
Отпереть-то она отперла, но дождаться, пока я с дерева слез, не дождалась. Опять принялась клавиатуру мучить. Я прошлепал на кухню и залез в холодильник. Блин, да тут пусто! По ходу, мать и вправду на Лэрке взъелась, раз на голодном пайке оставила. Ладно, будем креативить. Засохшую булку, яйцо и остатки молока я превратил во французские тосты. Нагрузил ими тарелку и потопал наверх.
– Лопай, - я хлопнул хавчик на пианино.
Лэрке резко оборвала игру и злобно уставилась на меня.