Джек Ричер: Часовой
Шрифт:
Ричер стал сгибать его руку. Мужик отчаянно завопил. «Пока не столько от боли, сколько от страха перед болью», – подумал Ричер, судя по тому, какую он прикладывает силу, одновременно не спуская глаз с толстяков. Время у них уже истекало. Им бы сейчас сделать вот что: худенькому броситься на землю, а толстякам одновременно на Ричера, прижать его к стене и нейтрализовать руки. А если повезет, и ноги тоже.
Но они не двинулись с места.
Ричер еще больше согнул руку худенького. Тот поднялся на цыпочки и заорал громче. Теперь броситься на землю он уже не способен, но даже так этим двоим стоило бы атаковать. Кончилось бы тем, что они сплелись бы в клубок; напарнику пришлось бы очень несладко, его слегка помяли бы, но все равно лучшего варианта им не придумать.
Но они не пошевелились.
Ричер еще поднажал на руку худенького. Тот опять закричал, еще сильнее. И на цыпочки поднялся еще выше. Мужик справа двинулся вперед. Медленно. И один. Правой рукой Ричер схватил худенького за шею и стал поворачивать ему голову так, чтобы тот следил за движениями толстяка. Подождал, пока между головами обоих стало не больше нескольких дюймов. Подровнял голову худенького, чтобы виски обоих смотрели друг на друга. Словно кий в бильярдный шар, вогнал левый кулак в череп худенького с другой стороны, тот, в свою очередь, с силой врезался в череп толстого. Ричер отпустил худенького, и парочка беспорядочной кучей рук и ног рухнула на землю. Ричер отпрянул назад, одновременно подняв локоть на тот случай, если другой толстяк последует примеру первого. Но тот не рыпался. Стоял как столб, разинув пасть, и толстые горилловы руки его без толку свисали перед ним.
– Ну что, остались мы с вами с глазу на глаз, – сказал Ричер. – О чем будем разговаривать?
Тот ничего не ответил.
– Ладно, скажу я. Ответите на мой вопрос, кто вас послал, и можете увозить своих приятелей в больницу. Иначе вас увезут туда вместе с ними. Выбирайте.
Тот сделал шаг назад, будто отступая, но ногу поставил уж как-то больно обдуманно. Постоял немного и вдруг, расставив в стороны руки, ринулся вперед, словно хотел задушить Ричера в медвежьих объятиях. Движение вполне разумное, только надо было его хорошенько замаскировать. Ребрами ладоней Ричер нанес противнику рубящий удар с двух сторон шеи, потом схватил за грудки, развернул и шмякнул о стенку. Глаза того остекленели, и дух из него вышел вон. Ричер добавил еще в солнечное сплетение, но не сильно. Ему не нужно было вырубать его полностью, только усмирить. Во всяком случае, пока он не назовет имя. Тот сложился пополам, коленки его подкосились, и он смирно уселся на землю у ног Ричера. Но добиться от него слова Ричер не успел: послышался вой сирены. И через несколько секунд на улице замигали красные и синие огоньки.
– Не двигаться! Держать руки так, чтобы я их видел!
Голос был искажен мегафоном, но Ричер все равно узнал его.
– Ага, на этот раз ты у меня ляжешь мордой в тротуар!
Глава 6
В ту самую минуту, когда Ричера вели в здание суда, Сперанский спускался в генераторную. Отчасти для того, чтобы проконтролировать, как там идут дела. И еще потому, что был возбужден и с нетерпением ждал горячей ночной работы. Может быть, даже не одну ночь, если бродяга окажется таким же живучим, как и журналистка. Пока он пребывал под землей, до него пытались дозвониться двое. Те же самые, что и раньше. Один на одноразовую трубку. Другой на трубку с защищенной линией. Только на этот раз, когда он поднялся из подвала, первым зазвонил защищенный мобильник.
– Ну что, дело сделано? – спросил Сперанский.
– Никак нет, – ответила трубка. – Группе пришлось свернуть операцию.
Сперанский подавил желание швырнуть мобильник в стену.
– Почему? В чем облажались на этот раз?
– Ни в чем не облажались. Решение было принято верное. Бродяга вышел из ресторана первым, Резерфорд задержался. Сделал вид, что собирается остаться, и группа заняла позицию и стала ждать, чтобы или взять Резерфорда, или убрать бродягу. Потом все пошло непредсказуемо. Бродяга затеял драку. Ни с того ни с сего, прямо на тротуаре. Никто этого не мог предвидеть.
– Ну хорошо. И с кем он подрался?
– С тремя. Два здоровенных шкафа и один тощий. Скорей всего, местные. Раньше никто их не видел.
– И как он, пострадал сильно? В больницу отправили?
– Нет. Нисколечко. Расправился со всеми тремя. Легко. Раскидал, не сходя с места. Но как только драка закончилась, явилась полиция. И его арестовали.
– А Резерфорд? Он не пострадал?
– Нет. Он не участвовал. Бог миловал. Он сидел в ресторане до последнего, а потом, наверно, незаметно удрал через черный ход в переулок. Видели, как он переходил улицу и вбегал в свой подъезд.
– Видели? А почему ничего не предприняли?
– Там все еще оставалась полиция. Ребятам пришлось дать ему уйти. Другого выхода не было.
– Ну и где сейчас Резерфорд?
– Дома, наверно. Вряд ли он теперь скоро выйдет.
Сперанский секунду подумал.
– Значит, в этом участвовали только бродяга и полицейские? Наши люди не вмешивались?
– Нет.
– Их там никто не видел? Никакого цирка? Ничего такого, чтобы в Центре снова устроили истерику?
– Ничего такого.
– Хорошо. Где сейчас группа?
– Наблюдает за домом Резерфорда.
– Прекрасно. А знаете, это может сработать нам на пользу. По отдельности разделаться с ними будет легче. Мы точно знаем, где они находятся, бродяга никуда не денется как минимум до утра. Ладно. Вот что я предлагаю. Наблюдать за домом Резерфорда оставьте двоих. Остальным отдыхать. Если к шести утра Резерфорд не появится, отправить их в одно местечко. Куда – сообщу в свое время. Там пусть затаятся и ждут. И потом доставить туда к ним бродягу. Я все подготовлю сам. Любыми средствами они должны укротить его и привезти сюда. А потом вся группа может заняться Резерфордом. Бродяга им уже не помешает, и у них больше не будет никаких проблем.
Следующий звонок поступил на одноразовый. Разговор был короткий. С человеком, который находился неподалеку. Доклад. Сначала факты. Потом соображения. Кратко и сжато. Именно так, как любит Сперанский. Только на этот раз Сперанский дополнил полученную информацию рядом указаний. А это означало, что, когда через несколько минут одноразовый снова зазвонил, Сперанский уже знал, что ему скажет голос в трубке.
– Это Марти. У меня есть для вас интересная информация.
В подвале здания суда было четыре камеры, и все стояли пустые, кроме той, куда посадили Ричера. Он не знал, насколько нормальна такая пропорция. Может быть, в этом городе низкий уровень преступности. А может, просто полиция работает спустя рукава и не ловит мышей, то есть преступников. Или текущая ситуация дала повод не заводить уголовных дел, не заполнять анкет и не принимать написанных от руки заявлений. Но какова бы ни была причина, результатом Ричер был доволен. Он как раз нуждался в таком тихом местечке, где можно выспаться, а этот вариант его устраивал еще и потому, что не нужно было за это платить, – ведь расставаться с деньгами всегда неприятно. Ричер снял пиджак и скатал его: получилась подушка. Лег на металлический топчан. Закрыл глаза, расслабился и пустил на волю голос Хаулина Вулфа. За ним в голове запел Мэджик Слим. Ричер дал им исполнить по паре блюзов каждому. Потом досчитал до трех и сразу уснул.
Проснулся Ричер в семь утра и час лежал с закрытыми глазами, взвешивая свои приоритеты на день грядущий, как вдруг услышал приближающиеся шаги. Быстрые и легкие. Он открыл глаза и увидел перед собой незнакомого полицейского в форме. Причем женщину. Ростом она была примерно пяти футов и восьми дюймов, спортивного вида; глядя на нее, можно было подумать, что по утрам перед завтраком она запросто могла бы пробегать марафон. Густые, темные и блестящие волосы ее были скручены узлом на затылке; на губах играла теплая, доброжелательная улыбка. На груди красовалась пластинка с именем: Рул. Можно представить, как над ней подшучивали в полицейской академии [1] .
1
Английское слово rule многозначное: закон, режим, правило, власть и т. д.