Джек Ричер, или Гость

Чайлд Ли

– Мы называем это место бункером, – объяснила Харпер. – Раньше здесь было бомбоубежище. Теперь тут ОИП.

– Не сомневаюсь, черт побери.

– ОИП – это отдел изучения поведения.

Она повела Ричера направо. Узкий коридор был чистым. Но не таким, как в общественных заведениях. Было видно, что здесь работают. В воздухе пахло потом, старым кофе и канцелярскими принадлежностями. На стенах висели доски объявлений, а в углах громоздились коробки. По левой стене шли двери.

– Сюда, – сказала Харпер.

Остановившись перед дверью, обозначенной цифрой, она постучала. Нажала ручку и открыла дверь.

– Я буду ждать за дверью.

Войдя в маленький

неопрятный кабинет, Ричер увидел Нельсона Блейка за захламленным письменным столом. Повсюду лежали горы бумаги. Стул для посетителя отсутствовал. Блейк был чем-то разозлен. Его лицо было одновременно красным от прилива крови и бледным от напряжения. Он смотрел телевизор с приглушенным звуком. Телевизор был настроен на политический канал. Какой-то мужчина в рубашке с галстуком читал что-то какой-то комиссии. Подпись внизу экрана гласила: «Директор ФБР».

– Слушания по бюджету, – пробормотал Блейк. – Обсуждают, чем мы будем ужинать, черт побери.

Ричер промолчал. Блейк не отрывал взгляда от телевизора.

– Совещание по нашему делу начнется через две минуты, – продолжил он. – Так что выслушай правила. Считай себя здесь чем-то между гостем и пленником, понял?

– Харпер уже это объяснила.

– Отлично. Она будет постоянно находиться с тобой. Что бы ты ни делал, куда бы ни ходил, она будет за тобой присматривать. Но не пойми это превратно. Ты по-прежнему принадлежишь Ламарр, но она остается здесь, потому что не летает на самолетах. А тебе придется немного попутешествовать. Поскольку нам нужно приглядывать за тобой, Харпер будет повсюду тебя сопровождать. Один ты будешь оставаться только запертым в своей комнате. Ламарр объяснит тебе твои обязанности. Ты должен будешь постоянно носить карточку с удостоверением.

– Понял.

– И не строй планы насчет Харпер. Она производит впечатление милой девочки, но, если ты начнешь с ней шутить, она станет адским псом. Ясно?

– Ясно.

– Вопросы есть?

– Мой телефон прослушивается?

– А то как же. – Блейк порылся в бумагах. Ткнул толстым пальцем в распечатку. – Ты только что звонил своей подруге. На работу, домой, на сотовый. Никто не ответил.

– Где она?

Блейк пожал плечами.

– Черт возьми, а я откуда знаю?

Снова порывшись в бумагах на столе, он достал большой конверт. Протянул его Ричеру.

– С пожеланиями всего наилучшего от Козо.

Ричер взял конверт, оказавшийся тяжелым. Внутри лежали фотографии. Восемь штук. Цветные, глянцевые, размер восемь на десять дюймов. Снимки, сделанные при осмотре места преступления. Все они напоминали вырезки из дешевых порножурналов, но только женщины были мертвы. Трупы были уложены так, словно кто-то пытался имитировать фотографии на центральных разворотах журналов. Они были обезображены. В одних местах что-то отрезано. В других в трупы засунуто что-то лишнее.

– Работа Петросяна, – объяснил Блейк. – Жены, сестры и дочери тех, кто его обидел.

– Почему он до сих пор разгуливает на свободе?

Блейк ответил не сразу.

– Ты же знаешь, есть доказательства и есть доказательства, верно?

Ричер кивнул и спросил:

– Так где все-таки Джоди?

– Черт возьми, а я откуда знаю? – повторил Блейк. – До тех пор, пока ты ведешь честную игру, нам нет до нее никакого дела. Мы не ведем за ней слежку. Если дело дойдет до этого, Петросян сам ее отыщет. Мы ему помогать не станем. Это ведь было бы противозаконно, верно?

– Все равно как если свернуть тебе шею.

Блейк разозлился.

– Прекрати мне угрожать. Ты не в том положении.

– Я знаю, что это все твоя затея.

Блейк покачал головой.

– Ричер, ты меня нисколько не беспокоишь. В глубине души ты считаешь себя порядочным человеком. Ты мне поможешь, а потом забудешь о моем существовании.

Ричер усмехнулся.

– А я полагал, ваши психологи лучше разбираются в людях.

* * *

Три недели – совершенно непонятный интервал. Именно поэтому он тобой и выбран. Он ни с чем не связан. Твои преследователи сходят с ума, пытаясь разгадать, чем он обусловлен. Им придется копнуть очень-очень глубоко, чтобы понять, что ты делаешь. Слишком глубоко, чтобы это могло быть практически осуществимо. Чем ближе они будут подбираться к истине, тем меньше будут видеть в ней смысла. Интервал ведет в тупик. Так что с этой стороны тебе ничто не угрожает.

Но нужно ли и дальше придерживаться его? Возможно. Схема есть схема. Все должно быть очень строго. Очень точно. Потому что именно этого от тебя ждут – строгого следования схеме. Для подобных преступлений это типично. Интервал тебя защищает. Это очень важно. Значит, его нужно придерживаться. Но с другой стороны, может быть, и не нужно. Три недели – это очень большой срок. И очень нудный. Так что, возможно, нужно немного ускорить процесс. Однако, учитывая, какую работу приходится проделывать, уплотнение интервала будет означать ужесточение графика работы. Как только окажется завершено одно дело, уже придется приниматься за следующее. Непрерывный конвейер. Работа трудная, расписание напряженное. Не каждый справится с этим. Но ты, разумеется, справишься.

* * *

Совещание проходило в вытянутом зале с низким потолком, расположенном на этаж выше кабинета Блейка. Стены были обиты светло-коричневыми обоями, вытертыми в тех местах, где к ним прислонялись. По одной длинной стене располагались четыре ниши, закрытые занавесками и подсвеченные изнутри, – вроде как окна, хотя помещение находилось на четвертом подземном этаже. На стене висел телевизор с выключенным звуком, но никто из присутствующих не следил за ходом слушаний по бюджету. Вдоль длинного стола из дорогих пород дерева были расставлены дешевые стулья, развернутые под углом сорок пять градусов так, чтобы сидящие были обращены лицом к голове стола, где на торцевой стене висела доска. Доска была современная, словно ее позаимствовали из хорошо финансируемого колледжа. В помещении было душно и тихо, оно напоминало университетскую аудиторию.

Харпер провела Ричера к противоположному от доски концу стола, в заднюю часть аудитории. Сама села ближе к доске, так что Ричеру пришлось смотреть через ее плечо. Блейк занял место у самой доски. Пултон и Ламарр пришли вместе, с пухлыми папками, поглощенные негромким разговором. Оба посмотрели только на Блейка. Тот, дождавшись, когда за ними закроется дверь, встал и перевернул доску.

В верхнем правом углу была закреплена большая карта Соединенных Штатов, утыканная лесом флажков. Всего девяносто один, предположил Ричер, даже не пытаясь их сосчитать. Большинство флажков были красные, но среди них были три черных. Слева от карты висела цветная фотография восемь на десять, переснятая и увеличенная с любительского снимка, сделанного через дешевый объектив на зернистую пленку. На ней была изображена женщина, улыбающаяся и прищурившаяся на солнце. Ей было под тридцать; симпатичное, пухленькое, счастливое лицо обрамляли темные вьющиеся волосы.