Джек Ричер, или Заставь меня

Чайлд Ли

– А почему закладка лежала в начале статьи?

– Он ее еще не прочитал.

– И поэтому не позвонил Уэствуду? Давай не будем делать поспешных выводов относительно клиента. Просто назовем его невыдержанным и нервным. Он постоянно звонит, рассказывает одну и ту же историю всем, кто готов слушать. Материнский Приют, двести смертей, если вы мне не верите, позвоните репортеру из Лос-Анджелеса, – и он сообщает с трудом добытый телефонный номер, Кивер всякий раз его записывает, снова и снова, потому что он так устроен. Вот почему мы без особого труда

обнаружили его дважды. Сначала это всего лишь надоедливый клиент. Уверен, что таких у вас некоторое количество бывает.

– Время от времени.

– Но какая-то мелочь в словах клиента заставляет Кивера задуматься. Однако он все еще относится к ним скептически, поэтому решает устроить проверку. Это же Оклахома-Сити, так? Значит, ему, скорее всего, приходится ехать на вокзал за газетами, выходящими в других городах. Однажды в воскресенье он покупает «Лос-Анджелес таймс» – хочет посмотреть, можно ли доверять этому свидетелю. Серьезный ли он журналист, или пишет в мелкой газетенке, какие продают в супермаркетах. Он хочет сам принять решение. Как давно начали выращивать пшеницу?

– Зависит от места, – ответила Чан. – В любом случае тысячи лет назад.

– Он выясняет, что Уэствуд хороший репортер. Он провел исследование того, что происходило тысячи лет назад. Значит, с мозгами у него всё в порядке. Однако Киверу это еще неизвестно, потому что он не прочитал статью. Выходит, то, что рассказал клиент, его заинтриговало, но не показалось срочным, и Кивер не бросился сразу разбираться.

– Но сейчас оно выглядит очень даже срочным.

– Именно. И нам нужно выяснить, что изменилось.

* * *

Этот район был не из тех, где принято подглядывать за соседями, однако они, не видя смысла в том, чтобы задерживаться в доме Кивера, вышли через прихожую и закрыли за собой дверь. Потом обогнули дом и сели в машину, так и стоявшую на подъездной дорожке.

– Нам нужно еще раз поговорить с Уэствудом, – сказал Ричер.

– Кивер ему еще не звонил, – напомнила ему Чан. – Ему нечего нам сказать.

– Может быть, ему звонил кто-то другой. И это он сможет рассказать.

– Кто?

– Мы пока не знаем.

Чан молча достала телефон, набрала номер, нажала на какую-то кнопку и положила телефон на ручку между передними сиденьями.

– Я включила громкую связь, – сказала она.

Ричер услышал звонок в трубке, и тут же на него ответил Уэствуд:

– Алло?

– Сэр, меня зовут Джек Ричер, в настоящий момент я работаю с моей коллегой, Мишель Чан, вы недавно с ней разговаривали, – сказал он.

– Я помню. Мы выяснили, что другой ее коллега мне не звонил. Кивер, верно? Мне показалось, что мы с ней поняли друг друга.

– Да. Но сейчас у нас появились неоспоримые доказательства того, что он собирался позвонить вам в будущем. Может быть, вы значились у него следующим в списке или через несколько человек.

Уэствуд помолчал мгновение и сказал:

– Где он сейчас?

– Пропал, – ответил Ричер.

– Как? Где он? Дурацкие вопросы, – сказал Уэствуд, когда Ричер ничего не ответил.

– «Как» может иметь принципиальное значение. А вот «где он?» действительно глупый вопрос. Если б мы знали, где он находится, то не стали бы говорить, что он пропал.

– Я уверен, вам следует изучить его звонки, посмотреть, кому он уже позвонил, а не интересоваться тем, что он, возможно, собирался сделать. В будущем.

– У нас мало информации.

– До какой степени?

– Нам приходится распутывать это дело в обратном направлении, мистер Уэствуд. Мы думаем, что Кивер собирался обратиться к вам за экспертным мнением или информацией. Нам необходимо выяснить, чем вы могли ему помочь.

– Я журналист. И не являюсь экспертом в какой-то определенной области.

– Но у вас есть информация.

– У любого, кто читает мои статьи, имеется точно такая же, как у меня, информация.

– Я полагаю, большинство читателей уверены, что на полу в монтажной остается много интересного. Они не сомневаются, что вам известно больше, чем печатается в журнале. Возможно, какие-то сведения, которые вы не можете опубликовать, чтобы не нарушать закон. И тому подобное. И еще они думают, что вам, невзирая на это, нравится то, что вы делаете. Они уважают вас за то, что вы занимаете пост редактора.

– Возможно, – не стал спорить Уэствуд. – Но мы с вами обсуждаем разговор, которого не было.

– Нет, мы сейчас размышляем о клиенте Кивера. Мы представили себе невыдержанного, нервного человека, у которого полно свободного времени. У нас есть свидетельства того, что он неоднократно звонил Киверу. Он принадлежит к такому типу людей. Кроме того, не вызывает сомнений, что его очень сильно занимает какое-то дело. Я могу побиться об заклад, что он пытался привлечь внимание всех, кого смог, начиная с Белого дома и ниже. Сотен людей. Включая вас. Иначе просто не может быть. Вы возглавляете научный отдел большого издания. Возможно, вы написали что-то, имеющее отношение к его делу. Я думаю, он нашел номер вашего телефона в Интернете не за тем, чтобы передать его Киверу – во всяком случае, вначале, – но чтобы поговорить с вами напрямую. Полагаю, у него имеется какая-то безумная история из мира науки, и он решил, что вы его поймете. Вот почему мне в голову пришла идея, что, может быть, он вам звонил, и вы с ним разговаривали.

В тысячах миль от Оклахома-Сити возникла короткая пауза, потом Уэствуд снова заговорил, немного напряженно, как будто пытался прогнать улыбку.

– Я работаю в «Лос-Анджелес таймс». В Лос-Анджелесе, который находится в Калифорнии. Номер моего телефона можно легко найти в Интернете. На круг все это хорошо, но, с другой стороны, мне постоянно звонят разные чудаки. Днем и ночью. Я без конца выслушиваю самые невероятные и безумные истории из мира науки. Мне рассказывали про инопланетян и летающие тарелки, рождения и самоубийства, радиацию и контроль разума – и это только за прошедший месяц.