Джено и белая руна золотого сокола
Шрифт:
Теперь Вьед-Нион можно было восстановить!
Суоми поняла лишь то, что вокруг нее происходит нечто экстраординарное. Она не дышала, а Джено попытался приоткрыть глаза. Увидев друида с двумя половинками руны, он воскликнул:
— Теперь я спасу своих родителей!
— Если исполнишь то, что предназначено тебе судьбой. — Фионн, держа половинки священного камня, сел на траву и велел Джено подойти к нему. — Ты происходишь из великой семьи магов. Один из твоих предков был убит. Ты знаешь об этом? — Голос друида был тревожным.
— Да, оскураб Илиас Букар рассказал
Друид показал две половинки пятнадцатой руны и рассказал то, что Джено давно хотел услышать.
— Пауль Астор Венти сохранил эту священную руну. Лишь благодаря ему она существует. Он очень эффектно использовал магипсию. Был добрым, честным и гениальным. Он создавал сложнейшие алхимические формулы, но его талант не был вознагражден. Уж слишком ему завидовали. — Фионн был счастлив, что может воздать должное забытому всеми Паулю, этому великому суммусу сапиенсу.
Дети слушали друида, запоминая каждое его слово. Время словно остановилось. Вокруг все замерло.
— Оскураб Вермин Фрикассео по прозвищу Навозный Червяк — убийца Пауля, — без колебаний назвал он имя преступника.
— Оскураб? Но Илиас мне не сказал… — недоумевал Джено.
— Ну конечно, кто из оскурабов будет гордиться Навозным Червяком? Никому и в голову не придет! Оскурабы ненавидят жестокость. Но и мы, экстрасапиенсы, тоже не терпим насилия, — сказал друид.
— Расскажите о Навозном Червяке, — почти потребовал Джено.
— Известно только, что он был хорошим медиумом и, будучи псиофом, творил и добрые дела. Но потом его охватила жажда власти. Он изменился, стал завистливым. — Казалось, что Фионн знает всю историю Аркса Ментиса.
— А почему его не осудили? — поинтересовалась Суоми.
— Не нашлось доказательств. Всего несколько псиофов знали правду и на протяжении веков передавали ее из поколения в поколение, но история о смерти Пауля Астора Венти стала почти легендой. Навозный Червяк, любитель черной магии, изменил часть кодексов, написанных Паулем, а потом одной ужасной ночью отравил его. Он использовал волшебный яд, который не оставляет следов. Червяк хотел избавиться от него, потому что Пауль был слишком сильным. Но в Арксе Ментисе все решили, что Пауль сошел с ума и покончил с собой после того, как переписал кодекс. На самом деле это сделал Червяк. Так имя Пауля Астора Венти было вычеркнуто из толстых магопсихических книг и забыто. Остались лишь несколько его рукописей и документов.
Джено был возбужден. Вот, оказывается, откуда происходит древняя ложь о безумии Асторов Венти. Его мысли скакали так, как скачут галопом ипповоло. Клонафорт, руна, аптека, секрет его родителей — все встало на свои места. Выходит, магипсия Аркса была крайне важна для членов его семьи, в ней корни всего. Значит, Асторы Венти — маги и волшебники. А его отец? Джено не мог ответить на этот вопрос, ведь он совсем его не знал. И все же клеймо сумасшествия было выжжено огнем невежества. Фармацевты из Нижнего Колокола оставались для всех сумасшедшими. И он, их сын, прекрасно это понимал.
Он вскинул голову, чтобы вновь посмотреть, какое оно, небо Ирландии, и почувствовал боль одиночества. Словно бросая кому-то невидимому вызов, он крикнул:
— Мы, Асторы Венти, не сумасшедшие! И сила разума победит ненависть, которая нас преследует! — На глаза Джено упали кудряшки. В ярости он снял тонку и швырнул ее на землю.
Друид был поражен. Это крик, подхваченный ветром, разнесся по всему храму без крыши. Голос Джено блуждал, разбиваясь о большие камни, веками внимавшие тысячам различных звуков природы. Здесь, в центре древней магии, юный Астор Венти восстанавливал честь своей семьи.
Глаза мальчика сияли, как звезды, а щеки раскраснелись. Он посмотрел на друида и вдохнул полной грудью. Фионн почувствовал, какая боль кроется в словах Джено.
— Успокойся и расскажи мне все, — попросил он.
Астор Венти поднял тонку и отряхнул ее от пыли.
— Теперь я твердо знаю, что суплициум — вовсе не излюбленная пытка моего предка, как утверждал Ятто фон Цантар. Он ненавидит меня. Он лишил меня родителей, лишил семьи, — совсем тихо сказал Джено, вспомнив ужасное наказание, которому он подвергся в комнате Аркса.
— Понимаю. И сожалею, что тебе пришлось испытать пагубное воздействие спинозы. Фон Цантар — презренное существо. Поэтому я больше не бываю в Арксе. С Марго там все изменится. Но объясни мне, откуда у тебя белая руна. Кто тебе ее дал? — Друид хотел знать все.
— Моя мама. Ее зовут Коринна. Она вручила ее соколу, а он отдал мне. — Джено не знал, стоит ли говорить, что сокол был его братом. Он вынул золотое перо Рене и показал его Фионну.
— Сокол. Ясно. Понимаю, — сказал Фионн, любуясь пером с золотым отливом. — В этом соколе течет твоя кровь. Это твой брат, верно? — Друиду были известны все секреты и горести Джено.
— Да, это мой брат Рене. С самого детства он подвергался негативному влиянию Ятто и… — Мальчик ждал реакции Фионна.
— О нем мы поговорим позже. Расскажи мне лучше о родителях. — Друид хотел, чтобы Джено полностью открылся ему. Магия рун требовала абсолютной искренности.
— Моя мама Коринна и мой папа Пьер Астор Венти вот уже одиннадцать лет заключены в большом золотом куполе Аркса. Их похитил Ятто при участии мадам Крикен. Тогда она еще ничего не знала об истории моей семьи. Ятто захватил и моего брата, которому в то время было всего три года. Фон Цантар утверждал, что мои родители создали клонафорт и что они незаконные маги.
Джено был грубо прерван Фионном.
— Клонафорт? Ты его пил? — удивленно спросил он.
— Ну да… Когда мама кормила меня своим молоком… — Мальчик потупил взор и не произнес больше ни слова.
— Мой дорогой антей, именно Пауль изобрел клонафорт. И никто так и не сумел воссоздать эту волшебную жидкость, поскольку формула ее была утеряна. Но это замечательный эликсир. Он не причиняет вреда, но усиливает разум. Вот бы мне попробовать его! Хоть капельку, — совершенно искренне сказал друид.