Джентельмен с Медвежьей речки (пер. А.Циммерман)
Шрифт:
Старик Рейнольдс меня не жаловал, но я успел пройти урок этикета с папашей Глории Макгроу и на этот раз вел себя гораздо сдержаннее. В отличие от Глории, Эллен не имела ко мне серьезных претензий, чего никак нельзя было сказать о Джиме Брэкстоне. Мне стоило некоторых усилий уломать его оставить мысль о дальнейшем ухаживании за моей девушкой, только, боюсь, упрямец, потирая ушибы, все равно вертелся где-нибудь поблизости. К тому же, я не имел понятия, как к нему относится сама Эллен. Но с появлением на небе третьего облачка горизонт стали быстро заволакивать тучи.
Дядюшка Гарфильд приехал к нам погостить из Техаса.
Это бы еще ничего, да, к несчастью, между поселками Ручей Гризли и Рваное Ухо объявились какие-то люди в масках, промышлявшие разбоем. А поскольку дядюшка Гарфильд крепко помнил, что лет сорок назад служил в артиллерии, он, вместо того чтобы искать заступничества у Боженьки, как ему настоятельно советовали попутчики, вытащил свою старенькую пушку. Очевидно, по кротости своей, эти бандиты не стали отправлять его на тот свет и лишь милостиво ограничились ударом по голове прикладом винчестера. Придя в себя, дядюшка обнаружил, что продолжает путь к Рваному Уху в какой-то тряской колымаге без прежних попутчиков, без часов и без денег.
Именно из-за его часов и заварилась вся каша. В незапамятные времена вещица принадлежала его дедушке – выходцу из Кентукки, и дядюшка скорее согласился бы расстаться со своей лавкой, чем с драгоценной семейной реликвией. Сразу по прибытии на Медвежью речку он обратил взор к небесам и завыл волком, страдающим несварением. И с тех пор мы уже ни о чем больше не слышали, кроме как о пропавших часах. Я их до этого разок видел и они не произвели на меня особого впечатления, хотя размером были с добрый кулак. Часы заводились особым ключиком, который дядюшка охотно терял и постоянно всюду разыскивал. Правда, часы были из чистого золота, и потому старый хрыч называл их не иначе как хронометр. Короче говоря, он так убивался о пропаже, что чуть было не свел с ума всю нашу семью.
– Подумать только, – с утра заводил он свою песню, – вместо того чтобы защищать священное право собственности, современная молодежь предпочитает тараканами отлеживаться по щелям. Да будь бы я в вашем возрасте и будь бы у меня несчастный дядюшка, которого бы обидели бандиты, да я бы позабыл еду и сон и не успокоился бы до тex пор, пока бы не возвратил бы ему часы вместе с ушами отнявшего их наглеца… бы. Но в наши дни… – и так далее и тому подобное, так что я уже начал подумывать, а не окунуть ли бы…– тьфу! – старого брюзгу пару раз в бочонок с кукурузной водкой.
В конце концов, запустив пятерню в бороду, мой старик молвил свое слово.
– Брекенридж, – сказал он, – я больше не в силах сносить этот вой. Давай, сходи за его чертовыми часиками, да смотри - без них домой не возвращайся!
– Да где их искать? – говорю.– Эти парни, должно быть, давно в Калифорнии или в Мексике!
А папаша отвечает:
– Я понимаю – задача не из легких. Однако, помнится, ты сам изъявлял желание завоевать себе репутацию джентльмена?
– Всему свое время,– говорю я ему.
– Сейчас одна девушка занимает меня больше, чем дюжина бродяг с большой дороги.
– Ну, хватит, - оборвал папаша. – Поговорили и будет. Я уже все решил. Подумай сам: если дядюшка Гарфильд будет знать, что кто-то хлопочет о его проклятом хренометре, он перестанет изводить остальных. Ты отправишься на розыски, а если часы не найдутся, просто подождешь, пока он не отчалит обратно в свой Техас.
– И сколько он намерен у нас проторчать?
– Ну, обычно визиты дядюшки Гарфильда длятся по меньшей мере год.
При этом известии я выругался, как последний богохульник.
– Да чтобы я уехал на целый год?! Какого черта, па! Пока я буду мотаться по дорогам, Джим Брэкстон уведет из моего стойла Эллен, а я не собираюсь от нее отказываться. Мне трижды пришлось отбивать у ее папаши охоту выставить меня за дверь, а сейчас, когда цель так близка, ты посылаешь меня к черту на кулички, да еще на целый год, и расчищаешь этому хиляку путь к сердцу моей девчонки! Не ожидал я от тебя такого свинства!
Тогда папаша многозначительно так заявляет:
– Я, конечно, не настаиваю. Ты волен сам выбирать между Эллен Рейнольдс и собственной родней. Но знай: если дядюшку Гарфильда не остановить сейчас, то очень скоро своим нытьем он сведет меня с ума. Так что если ты не выполнишь этой моей просьбы, то каждый раз при встрече будешь получать от отца под шкуру добрый заряд дроби.
В конце концов он меня убедил. На следующее утро, полный мрачных мыслей, я все дальше удалялся от дома, от Эллен Рейнольдс и от брюзжания двух несносных стариков. Я нарочно решил проехать мимо дома Брэкстонов, чтобы перед отъездом лишний раз отвесить Джиму веских наставлений наставлений, но седла на заборе не оказалось, а значит, и его хозяин был в отсутствии. Поэтому я послал привет всей семейке гуртом, пустив пулю в растворенное окно и отстрелив этим самым кончик трубки у папаши Брэкстона. Это меня несколько утешило. Но я не обольщался насчет порядочности Джима: знал, что стоит завернуть мне за угол, как этот прохвост во весь опор поскачет искать расположения моей Эллен. Я прямо-таки видел, как он сидит в доме у Рейнольдсов и, обжираясь медвежатиной с медом, врет напропалую о своих подвигах. Оставалось лишь надеяться, что у Эллен хватит ума отличить горластого пустобреха от честного и скромного парня вроде меня, который, даже будучи самым сильным и самым метким стрелком в горах Гумбольдта, никогда не унизится до пустого бахвальства. Я лелеял надежду встретить Джима где-нибудь в лесу по дороге и как-то убедить его не встречаться с Эллен в мое отсутствие – ну, скажем, сломать ему ногу или там еще чего-нибудь. Но удача в тот день отвернулась от меня.
Итак, я отправился в путь и пару дней спустя, с мрачным достоинством во взоре, уже въезжал на главную улицу поселка Рваное Ухо. От жителей я толку так и не добился, а потому решил для начала прочесать округу. Папаша всегда говорил, что если меня что и погубит, так это мое любопытство, Я, например, никогда не мог спокойно слушать ружейную пальбу – во мне тут же просыпалось желание узнать: кто это там стреляет в горах и с какой целью? Вот и в то утро – только я услышал пальбу, как сразу свернул с дороги и поехал на шум. Узенькая тропка петляла между огромными деревьями и зарослями кустарника. Звуки выстрелов становились все отчетливее. Скоро я выехал на прогалину, и тут же – бац! – пуля, выпущенная из ближних кустов, едва не разорвала поводья надвое. Я не стал медлить с ответом, и из зарослей с воплем выпрыгнул, размахивая руками, человек. Моя пуля угодила в затвор его винчестера и чуть было не задела пальцы.
– Хватит пугать криками бедных зверюшек, – сурово сказал я, целя ему промеж глаз. – Лучше объясните, с какой стати, вы кидаетесь на безобидных путников?
Он неуверенно пошевелил пальцами и, постонав для порядка, сказал:
– Я принял тебя за Джоэла Керна, местного бандита. Фигурой вы очень схожи.
– Ну так вы ошибаетесь. Меня зовут Бреженридж Элкинс с Медвежьей речки. Я случайно проезжал неподалеку, и мне захотелось узнать, кто это здесь постреливает.
За спиной у человека из-за деревьев раздалось несколько выстрелов, и чей-то голос спросил, не случилось ли чего.