Джеймс Кук
Шрифт:
«Крещен сын батрака-поденщика, назван Джемсом».
Джемсу-младшему в раннем детстве посчастливилось: он
выжил.
Лет шести от роду, мальчиком был определен в поме
стье Мартон-Грейндж. Там пас коров, водил на водопой
лошадей и исполнял разные поручения своих хозяев. Жене
владельца Мартон-Грейнджа, миссис Уокер, приглянулся
смышленый и проворный паренек, и она обучила его гра
моте.
В 1736 году семья Куков перебралась
близлежащее селение Грейт-Айтон. Впервые за долгие
годы Джемсу Куку-старшему повезло. Он стал приказчи
ком в имении сквайра Томаса Скоттови. Да и большая
деревня Грейт-Айтон, расположенная у подошвы местного
«Эвереста», высокого холма Розберри, была куда привлека
тельнее захолустного Мартона.
На новом месте Кук несколько лет посещал школу.
Учитель этой школы ознакомил его с хитростями англий
ской орфографии, искусством письма и начатками арифме
тики.
Учиться приходилось урывками, много времени и сил
отнимала работа на конюшне и на ферме сэра Томаса.
Сохранились кое-какие сведения о поведении Кука в
грейтайтонской школе. Он не принадлежал к числу резвых
сорванцов, вел себя очень скромно и пользовался большим
авторитетом у своих соучеников.
Вполне возможно, что чувство собственного достоин
ства, способность к здравым суждениям и сдержанность
выработались у Кука в дошкольные и школьные годы,
когда на его долю выпало немало всевозможных невзгод.
Сдержанность... А может быть, скрытность? Один из
современных английских биографов, Э. Маклин, так
пишет о герое своей книги: «Уберечь от чужих глаз свою
личную жизнь — для этого требуется немалое искусство.
Однако Кук преуспел в этом»1.
И в самом деле, в дневниках своих (а Кук вел их, «про
таскивая себя через все виды морской службы», двадцать
три года) о личных делах, жене, детях он не упоминал
вообще. «Приватные» темы Кук не часто затрагивал и в
своей переписке, причем на письма он был весьма скуп.
В силу той же сдержанности Кука неизвестны и причи
ны, по которым он покинул Грейт-Айтон. Случилось это в
1745 году, и было ему в ту пору неполных семнадцать лет.
Из Грейт-Айтона он перебрался в приморский городок
Стейтс.
Стейтс жил рыбным промыслом. Населяли его потом
ственные рыбаки. Их утлые суденышки бороздили суровые
воды Северного моря, из гавани Стейтса на йоркширские
рынки поступали корзины и бочки с треской и сельдью.
Стоял над городом крепкий рыбный дух, на всех заборах
сушились сети, во всех дворах рыбу потрошили, солили и
вялили.
Но рыбаком Кук не стал. Он поступил учеником к
владельцу бакалейной лавки Уильяму Сандерсону. В лавке
пахло сыром, капустой, рогожами. С утра до вечера прихо
дилось таскать тюки с товарами, торговаться с покупателя
ми, считать стертые медяки. А море было совсем рядом. Во
время сильнейших штормов волны докатывались до самого
порога лавки и выносили к ее преддверию космы желто-
бурых водорослей.
В анналах Стейтса записано: в 1812 году во время
жестокой бури сандерсоновскую лавку (в ней тогда, вероят
но, торговал внук мистера Уильяма) смыло в море...
Кто знает, быть может, за подслеповатыми окнами
мелочной лавки виделись юному ученику бакалейщика
скалы норвежских фьордов, исхлестанные прибоем ге
бридские берега, белые паруса на бойких морских до
рогах.
А возможно, что не пламенная мечта, а холодный рас
чет побудил его перейти на морскую службу. Бесспорно, он
знал, что она трудна и опасна, но море все же сулило лучшее
будущее, чем бакалейная лавка.
Так или иначе, но поздним летом 1746 года Кук, отра
ботав восемнадцать месяцев у Сандерсона, покинул Стейтс
и отправился в Уитби, главный порт Йоркшира. И в
Йоркширском графстве и далеко за его пределами была
известна фирма братьев Уокер, судостроителей и судовла
дельцев. Джон и Генри Уокеры принадлежали к секте стро
гих боговеров-квакеров и, воздавая должное небесному
владыке, весьма успешно вели свои земные дела. Братья не
только строили корабли, но и доставляли из соседних
графств морским путем уголь в Лондон, Ливерпуль, Дублин
и в гавани Голландии, Норвегии и Дании. Доставляли с
завидной прибылью.
Уокеры подписали с Куком контракт. Три года бывший
ученик бакалейщика должен был прослужить на судах уоке-
ровской фирмы.
Уитби в середине XVIII века насчитывал десять тысяч
жителей и считался большим городом. Стоял он в устье
быстрого Экса и славился развалинами старинного мона
стыря, многочисленными верфями и огромными складами.
Гордостью верфей были суда-«кэты» — крепко сби
тые трехмачтовые «угольщики», неказистые на вид, но
обладавшие великолепными качествами: небольшой осад
кой, остойчивостью и солидной грузоподъемностью (они
вмещали триста—шестьсот тонн угля при сравнительно