Джейн Остин и деревянная нога миссис ля Турнель

«Миссис Ля Турнель отличалась некоторыми странностями. Ей перевалило за сорок, у нее была искусственная нога загадочного происхождения и страсть к театру. Больше всего она любила рассказывать истории об актерах и актрисах. Вряд ли Остины ожидали подобного, выбрав для дочерей эту школу в бывшем аббатстве. Ля

Турнель не преподавала сама, ограничиваясь исполнением роли смотрительницы, или домоправительницы, в белом муслиновом переднике, с кружевными манжетами и большими плоскими бантами на чепце и на груди. Она восседала в гостиной, отделанной деревянными панелями, ковры на стене за ее спиной изображали могилы и плакучие ивы, а на полке над камином выстроился целый ряд миниатюр. По утрам, сидя у камина, она предлагала детям ранний завтрак – на треножнике черного дерева, который ученицы прозвали «котом», стояла большая тарелка с хлебом, намазанным маслом, и все это было довольно уютно. Молодым учительницам даже позволялось выходить к столу в папильотках. После завтрака племянница миссис Ля Турнель, мисс Браун, читала утренние молитвы, правда впечатление несколько портил настойчивый шепот ее тетки: «Поторапливайся!» – вызванный тем, что в соседней комнате дожидалась прачка»

Клэр Томалин, «Жизнь Джейн Остин»

Когда Джейн остин исполнилось восемь, а сестрице её Кассандре – десять, родители решили отправить девочек в пансион миссис Ля Турнель. Перспектива эта сестёр не очень обрадовала, но делать было нечего – с волей родителей не поспоришь.

В ночь перед отъездом Джейн и Кассандра долго не могли заснуть (впрочем, по разным причинам). Кассандра всё плакала и причитала:

– Ах, сестрица Джейн, что же теперь с нами будет?!

На что сестрица Джейн отвечала:

– Да ничего не будет! До Рождества перекантуемся как-нибудь, а там и домой.

– Думаешь? – утирая слёзы рукавом, с надеждой спрашивала Кассандра.

– Если прежде от кори не помрём, – добавляла, помедлив, Джейн.

Подобная ремарка, ясное дело, утешить никак не могла, и Кассандра принималась рыдать с новой силой.

Не то, чтобы Джейн не жалела сестру – жалела, да и сомнения

по поводу будущего терзали её так же, как и Кассандру. Однако к жалости и сомнениям примешивалось ещё одно чувство, которое Джейн предпочитала оставить при себе. Как могли их родители так поступить! У самих же в собственном доме – школа! И что же? Чужие мальчишки носятся по коридорам, а собственных дочерей отправляют невесть куда! И пока Кассандра тихонько подвывала, зарывшись в подушки, Джейн набросала маленький рассказ об одном зажиточном семействе, которое решило отправить дочерей в пансион против воли последних. Как только экипаж с девочками скрылся в дорожной пыли, семейство тут же принялись поражать беды одна за другой. Сперва на отца семейства упал старый тополь и зашиб несчастного насмерть. Затем мать семейства разбил паралич, а все остальные домочадцы умерли от скоротечной чахотки. Имение сгорело, поражённое молниею, а крестьяне из соседней деревни стали считать место, где стоял дом, проклятым.

Поставив последнюю точку, Джейн удобно устроилась под одеялом и крепко уснула.

Настало утро расставания. Опухшая от слёз Кассандра и выспавшаяся Джейн стояли во дворе со своими узелками. Отец давал дочерям последние наставления, а мать тихо плакала, теребя уголок передника. Наконец тягостные минуты истекли, все обнялись на прощание, и Джейн с Кассандрой погрузились в экипаж.

Путешествие началось.

По прибытии на место Джейн и Кассандра сперва были немало озадачены, затем сильно удивлены, а затем и вовсе изумлены и поражены.

Во-первых, бывшее аббатство, превращённое в пансион миссис Ля Турнель, совсем не выглядело зловещим или унылым; даже старинное кладбище не наводило на обычные для таких мест мысли о бренности всего сущего и скоротечности жизни человеческой – напротив, поросшие веселым зелёным мхом каменные надгробия словно бы подмигивали и говорили: «Ну, торопиться-то совершенно незачем!»

Конец ознакомительного фрагмента.