Джинн и Королева-кобра
Шрифт:
— Такое чувство, будто кто-то сжимает все мои внутренности в кулак, — пожаловался он.
— Не надо было вчера вечером есть столько карри! — Джалобин был даже доволен, поскольку оказался прав насчет «иностранного продовольствия». — Я же предупреждал: от индийской жратвы добра не жди. Полагаю, молодой человек, теперь вы уже не считаете мое пристрастие к детскому питанию столь забавным. Я его ем исключительно для того, чтобы не глотать ту гадость, которой вы набили пузо вчера вечером. Результат налицо.
— Дыббакс не мог отравиться карри, — возразила Филиппа. —
Джон промолчал, зная, что виноват. Втайне он надеялся, что никто не вспомнит, как накануне Джалобин пожелал Дыббаксу расстройства желудка. Нет, Джон совершенно не собирался выполнять это дикое желание! Но впервые за долгое время, джинн-сила в нем так и играла, так и просилась бой, а сам он был немного утомлен после длительного перелета из Лондона… Короче говоря, он это желание выполнил. Нечаянно. Точнее — подсознательно. Так, кажется, говорил Нимрод, когда неопытный джинн, не очень-то понимая, что делает выполняет чужие желания. Н-да… Выходит, Джлобин не шутил? Выходит, он желал Дыббаксу расстройства желудка совершенно искренне?
— А ты не можешь справиться с этой болезнью? — опасливо спросил он Дыббакса. — С помощью джинн-силы?
— Думаешь, я не пробовал?
Джон кивнул. На самом деле он тоже уже попробовал вылечить Дыббакса, но поскольку точно не знал, на чем именно надо сконцентрировать воздействие джинн-силы, попытка оказалась тщетной. Возможно, он даже усугубил муки, которые испытывал его приятель.
— Ребята, вам придется сотворить этот смерч самим, — прошептал Дыббакс. — Мне слишком худо… — Заметив, что близнецы растерянно переглянулись, он добавил: — Расслабьтесь. Все получится. Смерч — это легкотня. И вообще, надо же вам когда-нибудь начинать. Так почему не здесь и не сейчас?
Джалобин замотал головой.
— Если вы не против, я все-таки полечу на самолете, — сказал он.
— Не волнуйтесь, мистер Джалобин, — прошептал Дыббакс, обхватывая руками живот. — Я подскажу им, что делать. — Он слабо улыбнулся. — Ну сами подумайте. Если ваш самолет потерпит крушение, вы окажетесь среди груды искореженного металла. А если авария случится со смерчем, все будет красиво… вокруг только воздух… один только воздух… На самом деле у нас там срабатывают воздушные подушки безопасности, честное слово.
Джалобин закрыл глаза и кивнул.
— Я знаю одно: я об этом пожалею, — сказал он. — Горько пожалею.
Они забрались на крутой холм, высившийся в западной части города. Внизу простиралась живописнейшая долина Катманду, где — согласно путеводителю Филиппы — когда-то находилось кишевшее змеями озеро. На вершине холма стояло святилище сваямбху Ганапати, — в окружении обезьян, паломников и туристов. Неподалеку, около автостоянки, джинниоры нашли тихое местечко, и Джон приступил к делу. Первый сотворенный им смерч опрокинул ближайший автомобиль, второй вообще вышел из-под контроля и унесся прочь — вслед за обезьянами, которые бросились наутек по южному склону, к Музею естествознания.
— Черт побери, Джон! — возмутился Джалобин. — Этак нас всех сейчас загребут в полицию. Давай же скорее, сделай нормальный смерч, пока на нас никто не смотрит.
— Кое-кто уже смотрит, — сказала Филиппа и кивнула на дальний конец стоянки.
Старый монах в красных одеждах начал Энергично им кланяться, благоговейно сжимая руки и бормоча что-то себе под нос.
— Продолжай, Джон, — добавила девочка. — Теперь уже поздно разбираться, видел он что-нибудь или нет.
С третьей попытки Джон сумел-таки сотворить, добротный, приличных размеров смерч и поднять в воздух всю компанию.
— Похоже, мальчик мой, ты сделал этого монаха счастливым до конца дней, — заметил Джалобин. — Думаю, ты упрочил его веру, не важно во что. Я в здешних верованиях не разбираюсь.
— Это замечательно, — сказала Филиппа и приветливо помахала монаху, а он, к ее радости, замахал в ответ.
— Так, вероятно, выглядели колесницы богов, — сказал Джалобин, пробуя за что-нибудь ухватиться. Однако ничего, кроме воздуха, он нащупать не мог. — О господи!
Дыббакс тоже громко застонал, поскольку смерч вдруг качнулся под ними и понесся вперед, словно в него впрягли упряжку невидимых лошадей. Через несколько секунд Дыббакс вообще не выдержал — и его, к отвращению Филиппы, вырвало прямо на головы толпившихся внизу туристов.
— Ну как? — сурово поинтересовалась девочка. — Тебе лучше?
Дыббакс слабо улыбнулся.
— Лучше? — едва слышно переспросил он. — Да. Чуть-чуть.
— Бедные туристы! — со вздохом сказала Филиппа.
Однако сотворенные Джоном смерчи и смерчики, а также болезнь Дыббакса оказались далеко не последними неприятностями, доставшимися в тот день долине Катманду. Путешественники поднимались вверх и летели прочь от холма так быстро, что Джон, опомнившись, попробовал изменить траекторию. Смерч накренился — сначала слегка, а потом ощутимо, и они оказались на самом его гребне: того и гляди слетят вниз.
— Выравнивай крен! — завопил Джалобин. — Сейчас грохнемся.
— Ой, простите! — сказал Джон, а Дыббакса тем временем снова вырвало, на сей раз на ту самую несчастную стаю обезьян, которую первый неудачный смерч погнал прочь с холма.
— Выравнивай, — проговорил Дыббакс, вытирая рот рукавом. — Упирайся пятками и держись против ветра. Так легче сосредоточиться и представить, что хочешь получить в итоге.
Джон послушался и уперся пятками в клубящийся в водовороте воздух. Смерч мгновенно изменил направление.
— Не перестарайся, — посоветовал Дыббакс.
— Я, кажется, понял, как это делается, — громко ответил Джон, стараясь перекричать нарастающий вой ветра.
— Давно пора, — простонал Джалобин. — Еще немного, и меня тоже вывернет наизнанку.
Смерч несся над долиной. Задев хвостом альпинистский перевалочный пункт, он сорвал рифленые жестяные крыши с туалетов и душевых — к смущению и стыду тех, кто был внутри. Дыббакс рассмеялся, хотя по-прежнему корчился от боли животе.
— Надо мне почаще болеть, Джон, — сказал он. — У тебя такие клевые смерчи выходят!