Джинн и Королева-кобра
Шрифт:
Но гуру, не слушая, гнул свое:
—А может, вы сами джинн? Тогда понятно, как вы могли устроить этот фокус на подъемнике. Взять и исчезнуть посреди пропасти! — Он захихикал. — Да-да, не отнекивайтесь. Я слышал об этом. Мои последователи мне все рассказывают.
—Что вы, сэр, это сущая безделица, — сказал Джалобин. — Трюк с веревкой. Я его обожаю и делаю при каждом удобном случае. Чтобы не потерять форму. Поверьте, я — не джинн. Я — самый обычный человек.
—Тогда вы не откажетесь сесть в мое кресло, чтобы я мог осмотреть ваш рот? — сказал гуру и жестом скомандовал двум садхакам перенести Джалобина на стоявшее посреди святилища кресло.
Джалобин и в лучшие времена терпеть не мог дантистов. Ему не нравилось в них все: их жестокие неумолимые пальцы, их глупая светская болтовня, их сияющие белизной улыбки, их отвратительные пыточные инструменты, но больше всего он не любил, как пахнет зуб, когда его сверлят. Этот запах всегда вызывал у него гнетущие воспоминания о его манчестерском детстве.
—Что вы собираетесь делать? — завопил он, оказавшись в кресле высоко над полом.
Гуру рассеянно поковырял в носу, потом съел извлеченный оттуда слизистый зеленый продукт, а затем, выбрав с подноса инструмент, приблизился к дворецкому.
—Расслабьтесь, — велел он. — Я просто хочу проверить, все ли зубы у вас на месте.
—Зубы? — переспросил Джалобин. — А при чем тут мои зубы?
Разумеется, Джалобин отлично знал, что именно намеревался проверить гуру Масамджхасара. Но в тот момент было лучше изобразить полнейшее неведение относительно особенностей и привычек джинн. Откуда ему, Гупте, знать, что у джинн никогда не бывает зубов мудрости? Так или иначе, Джалобин испытывал величайшее отвращение, зная, что в рот ему сейчас проникнут грязные пальцы гуру, в том числе палец, который только что выковырял из носа липкую зеленую соплю.
—Большинство людей считают, что мне просто приятно восседать на таком кресле, — бормотал гуру, разглядывая зубы Джалобина. — Но, сами видите, я использую это кресло и по его прямому назначению.
Джалобин понимал, что гуру не собирается его пытать. Это было уже неплохо, поскольку под пыткой он бы наверняка рассказал гуру все, что знал. Он нехотя открыл рот.
—Ну и ну! — воскликнул гуру и поморщился. — Что за гадость вы ели на ужин?
Джалобин попробовал ответить. Он вполне готов был произнести: «Это-ты-сам-воняешь-грязный-зловонный-скунс», но во рту у него находились грязные пальцы гуру да еще зубоврачебное зеркальце в придачу.
Завершив экспертизу, гуру отошел от кресла, вытер руки о бороду и разочарованно вздохнул.
—Нет, — сказал он. — Вы — не джинн. Конечно, будь вы джинн, вы бы наверняка попробовали сотворить со мной какую-нибудь гадость. Я говорю «попробовали сотворить», а не «сотворили», потому что я, естественно, готов к любым неожиданностям. — Он показал Джалобину висевший у него на шее медальон, в точности такой, какой Нимрод получил от Лейлы по нутряной джинн-почте. — Это мой амулет. Его изготовил мой отец, факир Муруган, чтобы противостоять джинн-силе. Мой отец был великим человеком. И великим факиром. — Гуру захихикал. — Я, конечно, не стал бы проверять ваши зубы, не будь при мне этого амулета. Окажись вы настоящим джинн...
Гуру не договорил. Он вдруг прищурился и снова воззрился на Джалобина особым магическим взглядом.
—Погодите-ка, — сказал гуру, взглянув на садхаков. — Ведь он сюда с детьми приехал?
—Да, ваша святость, — ответил один из садхаков.
—Интересно, — пробормотал гуру. — Нет. Не может быть. Такой удачи просто не бывает.
— Оставьте моих детей в покое, — сказал Джалобин резко, справедливо полагая, что отцам пристало защищать свое потомство.
— Дети. Очень интересно. — Погладив свою длинную бороду, гуру сбросил на пол несколько рисинок и слегка наклонил голову, точно прислушивался к тихому внутреннему голосу.
Глава 15
Девятая кобра
Среди беспросветной тьмы дети продолжали на ощупь углубляться в стену колодца. — Камни теперь какие-то другие, — кинув вниз очередную порцию, сказала Филиппа. Снизу донесся тихий всплеск. — Намного легче тех, что мы выгребали вначале.
—Да, я тоже заметил, — согласился Дыббакс. — Похоже на какую-то вулканическую породу. Вроде камней, которыми оттирают мозоли.
—Пемза? Да, очень похоже.
Они рыли уже почти час, и ниша, где сначала было просто удобно сидеть или лежать, постепенно превращалась в туннель, уходивший в глубь стены метра на три-четыре. Копать было легко, словно этот туннель был здесь и прежде, только оказался под завалом. А вдруг тут есть выход наружу? Их одежда все еще оставалась влажной, и им было по-прежнему холодно, так что скорого возвращения джинн-силы не предвиделось. Тем не менее они немного воодушевились. И чем глубже они вгрызались в стену, тем больше воодушевлялись. А Филиппа, вся в каменной пыли, даже насвистывала в темноте, чтобы было веселее.
—Ну, как там фонарик? — поинтересовался Дыббакс.
—Детали вроде высохли, — ответил Джон. — Сейчас пробую собрать.
Он засунул обе батарейки в длинную металлическую трубу, прикрутил днище с пружинками и глубоко вздохнул.
—Ну, три-четыре!
Джон нажал кнопку.
Фонарик включился и осветил прорытый ими небольшой туннель. Но радоваться было нечему. Наоборот. Осознав, куда они попали, дети завопили от ужаса. Их окружали человеческие скелеты, великое множество скелетов, поскольку туннель оказался своего рода склепом или попросту могилой в скале, а камень, лежавший на коленях у Филиппы, был вовсе не камнем, а черепом. Девочка с отвращением скинула его в шахту колодца. Выяснилось, что палка, которой Дыббакс так успешно и долго рыл, на самом деле не палка, а бедренная кость. Человеческая. Теперь понятно, что сделали англичане с телами несчастных индийских повстанцев, погубленных здесь во время мятежа. Их не думали поднимать на поверхность, их захоронили прямо здесь — уложили в нишу, как сигары в портсигар. Так, друг на друге, и пролежали они в стене колодца полтора века.
Скелеты были повсюду, и деться от них было некуда. Филиппа брезгливо отворачивалась от одного усмехающегося черепа, чтобы оказаться нос к носу, вернее, к дырке от носа с другим. Пытаясь пробраться глубже, Дыббакс добился только одного: сверху на него обрушилось еще несколько скелетов. Дети не просто смотрели на человеческие останки, они дышали пронизанным ими воздухом, и костная пыль скрипела у них на зубах.
Джон опомнился первым и направил луч света мимо боровшегося со скелетами Дыббакса в самые глубины подземного склепа. Задняя стена оказалась кирпичной, но скреплявший кладку цемент раскрошился, и Дыббакс уже успел проделать в нем отверстие, достаточно большое, чтобы туда протиснуться. Джон прополз мимо Дыббакса и просунул голову и плечи через отверстие в стене. Остальные последовали за ним, потому что фонарик был только у Джона, и им совершенно не улыбалось остаться в темноте наедине с мертвецами.