Джинн из подземки
Шрифт:
От раздумий меня отвлек ехидный смех куратора, к которому присоединялось звонкое хихиканье летящей рядышком Второй и хрюканье толстяка. Оказывается, это была шутка?
Очень смешно. Ха. Ха. Ха.
Ладно. Пора приступать к самому главному – проверке эльфийского изделия. Бережно раскутав артефакт, я не удержался и погладил деревянный бок. Шарманка отозвалась еле заметным шелестом изнутри и потеплела под моими пальцами.
– База! Как работает прибор?
– Очень просто! – радостно откликнулся куратор.– Переключаешь рычажок в положение «1» и крутишь ручку. Шарманка
– Ручки нет!
– Приспособьте что-нибудь!
– Что?!
– А сами сообразить не можете? Ох, и работничков послал мне…
Пошел обыденный рабочий процесс, прекрасный уже тем, что привычен обеим сторонам до мелочей. В результате переговоров мы додумались вставить в отверстие на боку эльфийского прибора гнутую вилку кустарного каперийского производства и на том успокоились.
– Давай! – шепнул куратор.– Заводи!
Дрожащие руки Второй повернули импровизированную ручку. Тишина. Лишь тоскливое зазывание ветра и негромкое мычание явно не разумного существа.
– Не работает? – испугался толстяк.
– Так и должно быть,– успокоил куратор.– Видать, никто не выжил. Все до единой расы мертвы окончательно и бесповоротно. Крути дальше, на второе деление.
Сначала мы не услышали ничего, так громко дышали. Потом появился явно уличный шум в качестве фона, и тонкий голосок начал напевать. Куратор молчал.
Отдавая дань уважения ценному артефакту и желая заполнить паузу в беседе, я негромко подхватил незатейливую мелодию, а Третий присоединился в качестве ударника, отбивая ритм каблуком сапога. Праздник жизни был прерван коротким стоном, вылетевшим из наушника.
– База? – осведомилась Вторая.– В чем дело? Почему не комментируете? Второй вариант готов! Вы понимаете слова?
– А что тут понимать? – рявкнул наушник.– Стоит гном, продает саблю! Только почему всего одна песня? Их должно быть несколько! Где линия человека? Дуэты других разумных смертных существ? Хор усопших?
Вторая развела руками:
– Не знаем, товарищ куратор. Желаете прослушать третий вариант?
– Давай!
Третье будущее понравилось мне больше. Его мелодия звучала гораздо бодрей, а тонкий голосок обрел приятную игривость. Правда, куратор со мной не согласился.
– Опять? Вы издеваетесь? Стоит гном, продает саблю – и это все?
– Все претензии к эльфам,– поспешил ответить толстяк.– Мы ни при чем!
– Вы всегда ни при чем! Крути ручку!
От досады чертовка крутанула вилку столь энергично, что шарманка подпрыгнула на месте, словно торопясь в пляс, и загундела очередной шедевр, слова которого мы уже понимали без помощи куратора. Гномий не самый сложный язык. Особенно если тебе нудно повторяют одно и то же. Бедолага гном стоял и продавал свою саблю.
И снова продавал.
И еще раз.
Все продавал и продавал.
Коротко говоря, из всех вариантов будущего можно было выделить два. Первый: гробовая тишина из-за отсутствия жизни вообще. И шестой: при повороте ручки шарманка взбрыкнула, словно конь, и
Визг куратора не поддавался описанию.
По его требованию мы быстренько разобрались в нехитрой системе крепления крышки и сорвали ее, обнажив пыльное шарманное нутро, созданное из вечно живого дерева лутта.
Вечно живого? Ага, как же.
Лирическое отступление.
Лично я всегда считал, что все зло на земле от смертных. Ни один носитель Отрицательной сущности не сможет принести столько вреда, как рядовой житель мира просто по нечаянности. «Прости, я не нарочно» – самое популярное оправдание в любой точке планеты и на любом языке. Ненарочно столкнул в пропасть; ненарочно нажал на курок; ненарочно соблазнил жену друга; ненарочно сунул бриллиант в карман. И уж точно без всякого злого умысла разломал ту хлипкую штучку, что не выдержала ковыряния ногтем, падения на пол и железного каблука под весом упитанного тела. Дай человеку что-нибудь вечно живое, и он в две минуты превратит это в труху. Легко. Зачастую даже не замечая. А вот отвечать за содеянное категорически откажется. Не виноватый он, оно само.
– Ух ты! – удивился Третий.– Какая интересная конструкция! Это и есть внутренние уши? Темные кружочки целиком, а светло-желтые и зеленоватые мелкими стружечками.
– Крошечками,– поправил я и наклонился над шарманкой.– Пахнут сладко.
– И на вкус наверняка оказались весьма удобоваримыми,– поддержала Вторая.– Недаром голодные монахи их сожрали первыми. Как там говорил куратор?
Из наушника потекли заунывные звуки – куратор скорбел.
– Все пропало,– наконец изрек он.– Проклятые смертные уничтожили артефакт. Придется выбирать будущее по обрывкам из жизни гномов. Временно отключаюсь для консультации с начальством. Вы пока будьте здесь, ждите наших сотрудников с мечами. Я быстро.
Самое приятное после нервической спешки – ждать. Просто сидеть без дела, ни за что не отвечая, глазеть по сторонам и переговариваться друг с другом. Вот как сейчас. Я щелчком отбросил от лица чересчур любопытный «глаз» и разлегся прямо на крыше, вытянув ноги и ради любопытства раскрыв книжку магических предсказаний. Почерк у этих первомагов был ужасный! Такими каракулями что угодно можно накалякать, хоть кулинарную книжку бабки Муни переписать, все сойдет за предсказания! «Пошто»… нет, «погибнет»… нет, больше похоже на «повиснет». Точно. «Повиснет от»… нет, «над»…
Рядом присела Вторая.
– Как книга? – поинтересовалась она.
– Цепляет,– признался я.– До того занимательно написано, что прямо глаза в кучу.
– Про что?
– Триллер, он же любовный роман, местами фантастика, а в общем и целом – эпическое повествование. В зависимости от того, что считать буквой «к», а что «м». А ты чего такая грустная?
– Проклятая работа,– пожаловалась чертовка, извлекая из недр фартука флягу и прикладываясь к горлышку.– Хочешь, Пятый?
– Я хочу! – Третий поспешил придвинуться и протянул руку к фляге, прежде чем красавица успела возразить.