Джинния
Шрифт:
В эту минуту с грохотом открылось окошко на двери и показалось заспанное заросшее лицо:
— Че сл-чилось?
— Ничего! — Я быстро заслонила сидящую на скамейке Акису, которая сложила ручки вместе и зажала их между коленками. — Нам просто показалось, что у нашей собаки начался бзик, она, знаете ли, подвержена эпилептическим припадкам, особенно когда ее запирают в четырех стенах, а у вас тут еще и воздух несвежий...
Окошко с грохотом закрылось. А в следующий миг мы трое покинули это негостеприимное место, а вообще... если
Мы вернулись домой усталые и голодные, я сразу повалилась спать, хотя на небе ярко светило полуденное солнце. Когда я проснулась, первое, что увидела, были Найдины задние лапы и хвост у меня на груди, остальную часть туловища она разместила по центру кровати.
— Ай-яй, нельзя так баловать собак, — тут же высказалась джинния. — Мусульманам их вообще нельзя держать в доме.
Она, разодетая в новые синие шальвары и балахонистую с серебристыми узорами рубашку, каких я еще на ней не видела, стояла посреди комнаты, уперев руки в бока.
— Ну, я-то не мусульманка, — отозвалась я, выбираясь из-под Найды. Первая мысль была вообще скинуть эту наглую собаку на пол, но у нее была такая невинная морда и она так крепко спала или притворялась, что спит, что у меня рука не поднялась.
Акиса была полна энергии и решимости:
— Собирайся, всласть поспим тогда, когда добудем тебе мужа! Успели бы вчера, если бы не происки Яман-бабы. И посмотри, видишь, я беру железную вилку! Это еще не все. И вместе с ней становлюсь невидимой! А?! Такое чудо не всякому джинну по плечу!
— Браво, но время от времени повторяй установки, а то страх вернется, — посоветовала я, обыскивая холодильник на предмет съестного. Был найден шпротный паштет и плавленые сырки. Я быстренько перекусила, джинния, не нуждавшаяся в пище, но готовая съесть что-нибудь вкусное ради удовольствия или спокойствия Марты Ивановны, отказалась есть со мной без повода.
Заваривая чай, я решилась спросить то, о чем давно хотела спросить:
— Слушай, я читала, существует мнение, ты только не обижайся, что джинны — это и есть шайтаны.
— Мы к шайтанам не относимся, они служат злу, а мы приняли ислам. По крайней мере, многие из нас... Объяснить это трудно, вот если бы ты попала в Ирем, ты больше узнала бы о джиннах, увидев, как мы живем.
— Я не против, мне даже интересно, а нам, людям, можно туда?
— Конечно, нет, — отрезала Акиса, насыпая корм пробудившейся и оголодавшей Найде.
Осталось только полить цветы, и все. Мы отправляемся! И куда? А в Голливуд! К Бену Аффлеку! С самыми приятными фантазиями в голове, предвкушая нечто волнующее и прекрасное, я вышла на балкон полить любимую бабушкину герань. И тут в меня выстрелили... Кто, кто, враги, конечно! Мне едва удалось увернуться...
Да, лучше бы цветы усохли и я получила нагоняй от родного существа, а не шаровую молнию в цветочный горшок от злобного
— Думала, сбежишь от меня, хитрая женщина?! Не знаю, как ты освободилась от кандалов, но больше ты не сумеешь меня одурачить! Я вызываю тебя на поединок, один на один, и обещаю не привлекать моих слуг. Ты уверяла, что у тебя прибавилось могущества, может, так ты избавилась от железных кандалов, посмотрим!
С этими словами Яман-баба завис в воздухе перед нашим балконом и, паря в своем черном балахоне, запустил в меня еще одну шаровую молнию. Ну, прямо как в кино, подумала я, быстро пригнувшись, расскажу Бену Аффлеку — не поверит, он такое вряд ли видел, даже когда в «Армагеддоне» снимался. Огненный шар угодил в стену, хорошо не в стекло (кто бы покупал и вставлял новое?), и рассыпался искрами. За ним последовал второй! Он их просто выпускал из ладони, выкидывая вперед руку.
— Сейчас же прекратите это безобразие! Я вызову милицию!
Но чародей, мерзко улыбаясь, опустился на перила моего балкона.
— Где эта проклятая изменница? Непокорная дочь христиан, уйди с дороги, девица, не видишь, тебе приказывает мужчина!
В этот момент его оглушительно облаяла выскочившая на балкон Найда. Яман-баба быстро подобрал подол, собак он заметно побаивался...
— Прочь, животное! Я в ярости, а когда я в ярости, то способен на страшное. И я выполню то, за чем пришел, даже если мне придется тебя сжечь заживо!
Он поднял руку, чтобы поразить Найду молнией, но та, первой вцепившись ему в подол, принялась с остервенением трепать материю, не обращая внимания на истошные вопли чародея...
Размахивая руками, Яман-баба выпустил пару случайных молний и все-таки попал в окно! Меня осыпало дождем осколков, я едва успела присесть и прикрыть голову руками, защищая лицо. Правда, где потом взять денег на пластику?
— Хочешь со мной сразиться, о жалкий повелитель червей? Так сражайся, а не вреди чужому имуществу! — прикрывая меня спиной, крикнула подоспевшая Акиса.
Она пустила пробную молнию, которая прожгла дырку в балахоне Яман-бабы. И раскрыла свой очередной талант — метать молнии из ладони так мастерски метко, как Человек-паук паутину после пятилетней практики.
Чародей из последних сил вырвался от Найды и, спрыгнув с балкона, завис в воздухе метрах в пяти от нас. Собака надрывалась от лая! Моя джинния столь же храбро шагнула с перил и грозно воспарила над покусанным противником.
Яман-баба мигом взлетел до ее уровня. Ой, мамочки, что будет-то... Соседи, наверно, облепили все окна.
— Я поражу тебя, отступница!
— Вах, лучше сначала расскажи, что значит: «Мы наказываем тебя! » Кто тебя так наказывает, трус?!
— Кто ты есть, чтобы задавать вопросы мужчине? Я не унижусь до ответа женщине... — Он запустил в ход новые молнии, но Акиса не отступала: