Джоконда улыбается ворам
Шрифт:
Толстяк, перекатываясь на коротеньких ножках, заторопился к выходу.
– Да пошевеливайтесь вы, черт вас возьми! – крикнул вдогонку рассерженный Луарет.
– А мне что делать, господин главный хранитель? – спросил Луи Дюбретон, с готовностью заглядывая в разгневанное лицо Луарета.
– А вы разве не слышали? Проваливать к черту!
– Но…
– Всем посторонним покинуть здание!
– Но ведь я могу вам…
– Если вы не уберетесь отсюда через минуту, то мне придется вызывать полицию! А уж она вышвырнет вас за шиворот!
* * *
Никогда прежде охрана
Вместе со всеми, теснимый предупредительной, но настойчивой охраной, двигался к выходу и Луи Дюбретон. День был испорчен окончательно, теперь выходной сюртук выглядел до крайности нелепо. Свидание с «Моной Лизой» не состоялось. А он так хотел ее увидеть!
А что если попробовать поискать картину самому? Ведь не могла же она просто испариться? Вынести незаметно картину, которая в длину почти метр и весом, вместе с рамой, два с половиной пуда – весьма непростая задача даже для крепкого человека. Наверняка «Джоконда» должна быть где-то неподалеку. Злоумышленник спрятал ее в каком-нибудь потаенном месте, чтобы впоследствии вынести.
– Ну что встал? – весьма недружелюбно подтолкнул его к выходу коренастый вахтер. – Сказано ведь было, водопровод прорвало! Через десять минут здесь никого не должно быть!
– Доминик! – прозвучал из глубины коридора басовитый голос.
Вахтер повернулся на голос, и Луи Дюбретон, воспользовавшись моментом, юркнул в приоткрытую дверь какого-то затемненного помещения. В нос ударило затхлой пылью, под ногами что-то протяжно заскрипело. Осторожно, стараясь не шуметь, Луи Дюбретон углубился в комнату.
Из-за двери доносились голоса охранников, выпроваживающих посетителей. Через минуту в коридоре установилась тишина.
Что же это за помещение? Чиркнув зажигалкой, Дюбретон посветил вокруг. Колыхаясь, отблески света падали на шероховатые стены, выкрашенные в зеленый цвет, забирались в углы, где в большом ведре стояли швабры, у противоположной стены на батарее висела тряпка. Очевидно, помещение использовалось под кладовую какой-нибудь уборщицы. Вот будет занятно, если она сейчас подойдет и примется выпроваживать его из укрытия веником. Луи Дюбретон уже хотел было выйти, как вдруг обратил внимание на золоченую раму, стоявшую по правую сторону. И тотчас невольно сдавленно сглотнул: эту раму из орехового дерева, выкрашенного в золотой цвет, он узнал бы из тысячи: помнил на ней каждую царапину, каждую вмятину и за время пребывания в музее успел изучить как собственные ладони. Еще позавчера вечером в ней помещалась картина Леонардо да Винчи «Мона Лиза». Рядом, аккуратно поставленное у стены, находилось толстое стекло, которое еще совсем недавно прикрывало полотно.
Вор, осмелившийся украсть картину, был необыкновенно крепким малым. Все выглядит до предельного просто: он снял со стены сорокакилограммовую «Мону Лизу» и, сгибаясь под ее тяжестью, оттащил в каморку, после чего вытащил холст из рамы. Затем уложил полотно в какую-то сумку и вынес из Лувра.
Распахнув дверь, Луи Дюбретон побежал в кабинет главного хранителя Лувра.
– Какого черта вы здесь делаете?! – кипя от негодования, поднялся со своего места главный хранитель музея. – Я сказал гнать вас отсюда в три шеи! Видно, придется обратиться за помощью к полицейским, пусть они научат вас правильному поведению!
– Господин Луарет, я ее нашел!
– Вы нашли «Мону Лизу»? – опешил главный хранитель, мысленно прощая наглому художнику прежние прегрешения.
– Не совсем так… В кладовке я нашел раму от нее. Преступник вытащил картину из рамы и ушел.
– Где вы нашли раму?
– Могу показать, это рядом с «Квадратным салоном».
– Пойдемте!
* * *
Четыре тусклые лампы освещали небольшую кладовую, проникая в каждый уголок, высвечивая каждый торчащий гвоздь. В кладовке, и без того тесной, собралось полтора десятка сотрудников. Вставая на цыпочки и вытягивая из-за спин шеи, они смотрели на главного хранителя Лувра, придирчиво рассматривающего раму. Морщины на его сухом лице еще более углубились, а выпуклый лоб собрался в волнообразные складки.
Повернув картину, он прочитал инвентарный номер:
– Триста шестнадцать, «МЛ»… Она самая, именно в этой раме была «Мона Лиза». Ну что ж, господа, хочу вам сообщить, что произошла кража со взломом. Прежде такого в Лувре не наблюдалось. Вряд ли «Мону Лизу» мы отыщем в музее, скорее всего, ее уже давно вынесли, – с тоской протянул Луарет. Затем, строго посмотрев в унылые лица сотрудников, добавил: – Всем разойтись по своим рабочим местам! Устроили тут представление! А вы, господин Морис, продолжайте искать картину в каждом уголке, и если к утру она не будет найдена, придется вызывать полицию. – Вздохнув, добавил: – И никого до ее прихода в музей не пускать!
– Слушаюсь, господин главный хранитель, – с готовностью отозвался начальник охраны.
– И вот еще что, отправьте курьера за господином директором. Теперь это его дело!
Глава 6. Сентябрь 1456 года, деревня Анхиано, близ Винчи. Любопытный Леонардо
Для предстоящего непростого разговора с сыном Соломенный Беллини выбрал апельсиновый сад, где проводил большую часть времени, считая, что запах цветов благоприятно действует на его здоровье, пошатнувшееся в последние годы. Заложив руки за спину, он затопал по узенькой тропинке, вымощенной мелким гравием, немного поотстав от него, шагал Пьеро.
– Сколько лет вы уже женаты?
– Четыре года, отец.
– Я тебе вот что хочу сказать, Пьеро, хотя это совсем не тот случай, когда нужно давать советы… Но знаю одно: если женщина не родила за четыре года, – Беллини развел руками, – значит, она бесплодна! Ты еще молод, но тебе уже пора задумываться над тем, кому ты передашь семейное дело.
– К чему ты это говоришь, отец? – хмуро спросил Пьеро.
– Я говорю о Леонардо, ты должен забрать его у Катерины и воспитывать в своем доме. Все-таки это твой сын.