Джон Френч - Ариман: Неизмененный (Ариман)
Шрифт:
Алый Король остался безмолвным, и колдун склонил голову.
+Все будет сделано, владыка, ваша воля исполнится+, — послал Сар’ик, и остальные повторили последние слова единым голосом мысли.
+Ваша воля исполнится+
Астрей никогда не был один.
«Пути назад нет. Нужно действовать быстро. Если будешь колебаться, то не сможешь отомстить».
Голоса неумолчно шептали у него в черепе, пока он шагал через храм.
«Будущее мертво. Надежда — это ложь. Искупления нет».
Иногда это были голоса его мертвых братьев, Фидия и Кадина, и тысячи других.
«Надежда —
Иногда — Аримана, и Карменты, и Сильвана.
«Месть — вот единственная истина».
Но кому бы они ни принадлежали, он знал, что мысли — не его.
Воины, остававшиеся в колонном зале, отводили взоры, когда он проходил мимо. Никто не заговаривал с ним, никто не поднимал глаза, чтобы посмотреть на него. Когда-то братья опускали головы и приветствовали его из уважения, но они погибли, и теперь его рабов склонял страх. Его это не заботило. Страх ли, слабость или жажда власти приковали их к его воле, пока цепи были прочны, металл, из которого их выковали, не имел значения.
Астрей дошел до нижних ступеней под санктумом и начал подниматься. Здание на вершине было небольшим, всего девять метров в самой широкой точке, а сводчатый потолок возносился на тридцать шесть метров над полом храма. В него вела единственная дверь — панель из гладкого обсидиана, встроенная в арку из золота и ляпис-лазури. Стены санктума были гранитными, отполированными так, что кристаллы внутри искрились подобно звездам в ночном небе.
Сам храм мог вместить в себя целый легион титанов. Огромные колонны тянулись к сводчатому потолку, столь высокому, что он походил на резное небо. Жаровни размером с танк источали благовония в теплый сумрак, а клубившийся дым плоским слоем свивался вокруг капителей. В воздухе без устали текли удары гонгов и песнопения.
Колдун достиг обсидиановой двери, и та рассеялась дымом, давая перешагнуть порог, а затем снова возникла у него за спиной, ограждая от шума, и он погрузился в тишину санктума. В клетях на верхушках шестов горели жаровни, давая холодно-синее пламя. Под парящим кругом из розово-белого огня стояло серебряно-эбеновое кресло.
Шлем Астрея отсоединился и воспарил с головы. Он выпустил посох, и тот также поднялся в воздух. Остальные компоненты доспехов начали слетать с него отполированными чешуйками. Скрытое под пластинами тело на краткий миг показалось скульптурой из мышц. Образ вспыхнул, и плоть вдруг стала искаженной и покрытой шрамами, глазницы — пустыми провалами на изодранном лице.
Еще одна вспышка — и он стал фигурой из ревущего пламени под прозрачной кожей, его череп — скалящаяся маска с лишенными век глазами.
Вспышка — и он уже существо из когтей, рогов и крыльев, его улыбка — изогнутая игольчатая пила.
Вспышка — и он вновь стал мышцами и кожей, но вместо глаз так и остался огонь. В воздухе возникли одеяния и плавно опустились на его тело. Он осторожно сел в кресло.
Это место было для него исключительным, место, где варп и реальность сливались воедино, точка неподвижности, точка нейтральности в разделенном существовании.
«Теперь ты собираешься выслушать меня?» — произнес голос у него в голове; на этот раз то был не шепот, но рокот трескающегося льда.
«Я хочу покоя», — ответил Астрей. Он знал, что демон слышал каждую мысль в его черепе еще до того, как
«Если бы ты хотел покоя, меня бы здесь не было, Астрей».
«Я хочу покоя всего на миг».
«Это слабость, мой сын, мой брат, моя плоть?»
Голос демона щелкал и дребезжал, и Астрей ощутил, как аура присутствия существа свивается и скользит вокруг него.
«Это просто миг, не больше».
«Миг — тоже время. Каждый миг и вероятность, утекающие сквозь твои пальцы, — это отринутая возможность».
«Миг».
«Ты не можешь позволить себе такой жертвы. Ты отдал мне свою душу, потому что жаждешь отомстить Ариману за гибель братьев, твоей чести и твоего будущего. Такое сведение счетов — задача не из легких, а Ариман не слабак. Дрогни на миг, засомневайся на миг, поколеблись на миг — и ты проиграешь».
«Какое тебе дело до моей мести, демон?»
«Мне есть дело, потому что тебе есть дело».
«Твой род — это ложь и злоба. Тебе нет дела ни до чего. Ты — стервятник бытия».
«И все же мне есть дело. Ты позвал меня, и я откликнулся. Я — лишь ответ на то, чего ты хочешь. Я не твоя пытка, Астрей. Я — ответ на твои молитвы».
Секунду разум Астрея безмолвствовал.
«Покажись», — приказал он.
«Ты хочешь увидеть зеркало?»
«Покажись».
«Твоя воля исполнится», — промолвил демон.
Перед Астреем возникла фигура, словно выйдя из скрытой в воздухе двери. Ее конечности со слишком большим количеством суставов и костей свисали до пола. На кончиках длинных пальцев закручивались когти из разбитого стекла. Кожа была цвета синевы раскаленного пламени. Тело скрывали развевающиеся желтые одеяния. Голова фигуры была сплюснутым обрубком, низко посаженным между плечами. Из ткани, прикрывавшей лицо, выступали спиральные рога. На спине подрагивали девять крыльев из рваных многоцветных перьев. Из прорехи в саване на Астрея взирал единственный глаз.
Когда-то демон был скован в теле Кадара, брата Астрея, и тот привязал его себе, чтобы помочь спасти Аримана от гибели. Лишь позже, в отчаянии, Астрей призвал его. Теперь он делил с ним тело и разум, двойное пламя горело под одной кожей.
Демон посмотрел на Астрея и с костяным стуком поднял оперение. Свет в комнате померк.
«Неужели твоя ненависть слабеет? — произнес демон, все еще говоря внутри мыслей Астрея. — Ариман лгал тебе. Он позволил тебе стать орудием разрушения и сделал тебя причиной, по которой Империум уничтожил твой орден. Ты простишь его за это?»
Астрей ощущал каждое слово демона потоком вспоминаемой боли, настолько яркой и реальной, что на секунду настоящее погасло.
Он вспомнил.
Увидел, как становится ангелом смерти. Увидел, как его родной мир горит, а братья гибнут, уничтожаемые местью Империума. Увидел Аримана, почти сломленного воина, закованного в снятые с покойников доспехи. Снова услышал клятвы, которые дал, и обещания, которые получил. Увидел, как его последние братья сгинули либо превратились в чудовищ. Увидел лица инквизиторов, смотревших на его тело, прикованное к ложу из железа. Снова увидел то же, что видел в момент, когда должен был умереть, но не умер. Круг огня, прорезающий время, парадокс, что благодаря варпу стал реальностью. Империум уничтожил орден из-за него. Он стал причиной и результатом собственной неудачи. И в центре этого круга стоял Ариман.