Джон Картер
Шрифт:
— Теперь ты должен идти, — посоветовал А-Кор. — В любую минуту может явиться стража и обнаружить тебя здесь. Иди прямо к улице Ворот Врагов, она окружает город вдоль внешней стены. Там найдешь много жилищ для чужеземцев. Ты узнаешь их по нарисованным над дверями головам тотов. Скажешь, что приехал из Манатая посмотреть игры. Возьмешь себе имя У-Кал, оно не вызовет подозрений, если ты не будешь вступать в разговоры. Рано утром разыщешь хранителя крепости Джэтан. Пусть сила и удача всех наших предков сопутствует тебе.
Провожаемый добрыми пожеланиями Чека и А-Кора, Туран пошел на улицу Ворот, не встретив на пути никаких препятствий. По дороге ему попалось несколько воинов, но те даже не окликнули его. Легко отыскал он жилище, где собралось много приезжих из других городов Манатора. Прошлую ночь он совсем не спал, поэтому, улегшись на шелка и меха, решил, что ему надо как следует выспаться, чтобы лучше послужить на следующий день Таре из Гелиума.
Когда он проснулся, было уже утро. Он заплатил за ночлег и еду и вскоре уже направился к крепости Джэтан, найти которую было нетрудно благодаря толпам народа, стремившимся на игры. Новый хранитель крепости, сменивший Э-Меда, был слишком занят, чтобы внимательно осматривать входящих, так как, помимо добровольцев-игроков, тут было множество рабов и пленников, присланных на игры владельцами или правительством. Имя каждого, как и позиция, которую он получит в игре или играх, записывались. Тут же готовилась замена для тех, кто должен был участвовать более чем в одной игре, по одному запасному игроку для каждой игры, чтобы выбывшие из строя не могли приостановить следующую игру.
— Твое имя? — спросил чиновник, производивший запись, когда Туран подошел к нему.
— У-Кал, — ответил воин.
— Из какого города?
— Из Манатая.
Хранитель, стоявший рядом с чиновником, взглянул на Турана.
— Издалека же ты пришел, чтобы участвовать в игре, — сказал он. — Люди из Манатая редко посещают игры, раз в десятилетие. Расскажи мне об О-Заре. Приедет ли он на следующий раз? О, какой это боец! Если ты вполовину так искусен, как О-Зар, слава Манатая прогремит сегодня. Но расскажи мне об О-Заре.
— Он — здоров, — ответил Туран, и шлет приветы своим друзьям в Манаторе.
— Отлично! — воскликнул хранитель крепости. — В какой же игре ты будешь участвовать?
— Я буду играть за принцессу Гелиума, Тару, — ответил Туран.
— Но, дружище, она — ставка в игре для рабов и преступников! — воскликнул хранитель. — Ты не можешь быть добровольцем в этой игре!
— Однако придется, — ответил Туран. Я видел ее, когда ее вели по городу, и захотел обладать ею.
— Но тебе придется разделить ее с другими выигравшими, даже если твой цвет выиграет, — заметил хранитель.
— С ними я договорюсь, — настаивал воин.
— Кроме того, ты можешь вызвать гнев О-Тара, который не любит эту девушку-варварку, — объяснил хранитель.
— Если я ее выиграю, О-Тар будет доволен ее поведением, — сказал Туран.
Хранитель крепости Джэтан покачал головой.
— Ты поступаешь опрометчиво, — сказал он. — Считаю, что я должен отговорить друга моего друга О-Зара от подобной глупости.
— Хочешь ли ты помочь другу О-Зара? — спросил Туран.
— Конечно! — воскликнул тот. — Что я должен сделать?
— Назначь меня вождем черных и дай мне в качестве фигур рабов из Гатола; я слышал, что они отличные воины.
— Странная просьба, — сказал хранитель, — но для своего друга О-Зара я сделаю даже больше. — Он заколебался. — Хотя ты, конечно, знаешь, что, по обычаю, тот, кто хочет стать вождем, должен заплатить за это.
— Конечно, — постарался успокоить его Туран, — я не забыл об этом. Я как раз хотел спросить тебя, сколько нужно заплатить?
— Для друга моего друга цена будет невысокой, — ответил хранитель и назвал сумму, которую Гохан, привыкший к высоким ценам богатого Гатола, счел удивительно низкой.
— Скажи мне, — говорил он, протягивая деньги хранителю, — когда же состоится игра за принцессу?
— Сегодня она будет второй по порядку, а теперь пойдем со мной, выберешь себе фигуры.
Туран последовал за хранителем в большой двор, который располагался между крепостью и полем для игры. Здесь размещались сотни воинов. Вожди игр дня выбирали среди них свои фигуры и отводили им места, хотя главные участники игр были расписаны много недель назад. Турана провели в ту часть двора, где располагались черные фигуры.
— Выбирай здесь фигуры, — сказал хранитель, — и когда кончишь, отведешь свой отряд к полю. Там офицер укажет тебе место, где ты со своими фигурами будешь ждать начала второй игры. Желаю тебе удачи, У-Кал, хотя ты был бы счастливее, если бы отказался играть за эту рабыню из Гелиума.
Когда хранитель ушел, Туран подошел к рабам.
— Я ищу хороших бойцов для второй игры, — объявил он. Люди из Гатола, я слышал, вы хорошие бойцы.
Один из рабов встал и подошел к нему.
— Мне все равно, в какой игре умереть, — сказал он. — Я буду сражаться на твоей стороне в этой игре.
Подошел второй раб.
— Я не из Гатола, — сказал он, — я из Гелиума, и буду сражаться за честь принцессы Гелиума.
— Хорошо! — воскликнул Туран. — Твое боевое искусство известно в Гелиуме?
— Я был дваром у Главнокомандующего и сражался вместе с ним в двух десятках битв от Золотых утесов до гниющих пещер, меня зовут Вал Дор; кто знает Гелиум, знает и мою отвагу.
Это имя было хорошо знакомо Гохану, который слышал, как об этом человеке говорили во время его недавнего посещения Гелиума, обсуждали его отвагу и славу бойца и его удивительное исчезновение.
— Как я могу знать что-либо о Гелиуме? — спросил Туран. — Но если ты действительно хороший боец, то для тебя не выберешь лучшей позиции, чем позиция летчика. Что скажешь?
Глаза человека внезапно выразили удивление. Он внимательно посмотрел Турану в лицо, затем взглянул на его доспехи. Подойдя ближе, чтобы никто не мог услышать, он сказал:
— Мне кажется, ты должен знать о Гелиуме больше, чем о Манаторе.
— Что это значит? — потребовал объяснений Туран, ломая голову над тем, откуда у Вал Дора эти знания, предположения или догадки.