Джон Картер
Шрифт:
Я поднимался с одного этажа на другой и на каждом этаже видел только один большой зал. Поэтому я предположил, что это нечто вроде пакгауза, где хранились товары, выгруженные с кораблей, пришедших в древний порт.
Вскоре я добрался до последнего этажа, а оттуда деревянная лестница вела в башню. Лестница была вполне крепкой, и хотя ей уже было больше пяти тысяч лет, я без колебаний решил довериться ей и стал подниматься.
Вокруг было темно. На каждой лестничной площадке я видел окна в стенах башни, но они были заделаны. Слабый свет проникал в башню откуда-то сверху.
Я уже был на второй лестничной площадке башни, когда мне послышался слабый шум позади.
Он был еле слышен, но настолько мертвой была тишина древнего города, что этот звук громом отозвался у меня в ушах.
Я остановился, посмотрел вниз, прислушался, но звук больше не повторился и я стал подниматься дальше. Я хотел подняться как можно выше и не задерживался, чтобы осмотреться. В конце концов я поднялся до места, где путь мне преградили доски. Они образовали как бы потолок верхнего помещения башни. В стене башни под самым потолком я увидел дверь. Было непонятно, зачем она здесь. Я изо всех сил уперся в нее плечом. Она подалась и со страшным скрипом петель открылась.
Я очутился в небольшой комнате на высоте двухсот футов над землей. В одном из окон висели проржавевшие останки древнего фонаря, который, вероятно, когда-то служил маяком для кораблей. Да, много лет прошло с тех пор, как горел огонь этого маяка. Ведь тогда еще источником энергии для этого маяка служило электричество, вырабатываемое специальными машинами, которые потребляли ужасно много горючего, а коэффициент полезного действия их был чрезвычайно мал.
Из окон башни открывался прекрасный вид по всем направлениям. К северу и северо-востоку, насколько мог видеть глаз, простиралось дно мертвого моря. На юге я видел цепь низких холмов, которые когда-то были берегом залива Торкас. На западе за развалинами великого города я увидел останки загородных вилл.
В самом центре города возвышалось величественное здание, которое, скорее всего, было дворцом джеддака. Этот город был столицей богатого государства и крупнейшим портом. Сейчас здесь владычествовала тишина. Этот город являлся пророчеством для нас, нынешних обитателей Барсума.
Если древние люди мужественно, но тщетно боролись с уменьшением запасов влаги на планете, то перед нами стоит гораздо более страшная угроза. За последние несколько тысячелетий мужество, стойкость и богатство красных людей сделали возможным существование жизни на планете. Ведь если бы не огромные заводы, вырабатывающие воздух на планете, на ней не осталось бы ни одного живого существа. А эти заводы разработали, построили и обслуживают красные люди Барсума.
Я смотрел на город, и хотя мои мысли были заняты печальными размышлениями, я снова услышал шум где-то внизу. Я быстро подошел к двери, посмотрел вниз и на этот раз увидел то, от чего похолодело бы сердце самого отважного из людей Барсума, — я увидел жуткую оскалившуюся морду большой белой обезьяны Барсума.
Как только наши глаза встретились, это животное издало звериный рев и, отбросив всякую осторожность, с которой оно подкрадывалось ко мне, ринулось вверх по лестнице. Я успел захлопнуть тяжелую дверь прямо у нее над головой. И только тут я заметил, что на двери с внутренней стороны есть тяжелый засов. Можете мне поверить, что я не стал терять времени и быстро задвинул его. Вот таким образом я преградил путь белой обезьяне, но зато сам запер себя в этой ловушке, куда тоже забрался сам.
Да, я находился в ужасном положении — на высоте двухсот футов над землей, а единственный путь вниз отрезало мне самое страшное и кровожадное существо Барсума.
Я охотился на белых обезьян в Тарке, когда был гостем великого джеддака зеленых Таре Таркаса, и я кое-что знал о коварстве, силе и свирепости этих тварей. Они во многом походили на человека, и даже их мозг лишь немногим уступал человеческому. Если человек воспитывал детеныша обезьяны с раннего возраста, он мог научить его очень многому. Но даже и в этом случае обезьяна оставалась диким зверем, которого следовало всегда опасаться. Было немало случаев, когда прирученная обезьяна убивала своего хозяина.
Когда-то в Хасторе я заплатил большую сумму, чтобы посмотреть на белую обезьяну. А сейчас я отдал бы в десять раз больше, лишь бы не видеть ее. Обезьяна бешено рвалась ко мне. Сначала я тревожился, но потом понял, что крепкая дверь, сработанная древними мастерами, не уступит даже огромной силе этого свирепого существа. Значит, понял я, обезьяна не сможет проникнуть сюда таким путем. Поэтому я решил обойти башню и обдумать сложившуюся ситуацию. Выглянув из всех четырех окон, я увидел, что три окна выходили на крышу здания, находящуюся в ста пятидесяти футах подо мною, а с четвертой стороны окно выходило на улицу. Я внимательно осмотрел стены, изыскивая возможность спуститься.
К тому времени, как я закончил осмотр, обезьяна пришла к заключению, что силой ей сюда не забраться. Я надеялся, что она отбросит мысль пообедать мною и уйдет. Но мои надежды не сбылись. Обезьяна сидела на лестнице, изредка меняя положение. Я не знал, насколько упорны эти существа в достижении своих целей, но все же надеялся, что настанет момент, когда обезьяне надоест сидеть под дверью и она уйдет. Однако время шло, а она терпеливо оставалась на месте. Я уже почти убедился, что это чудовище решило меня держать в осаде, пока голод не вынудит меня попытаться вырваться.
Я долго смотрел на холмы за городом, смотрел на запад, где находилась цель моего путешествия — Джахар.
Солнце уже клонилось к западу. Скоро тьма сменит свет, и что тогда?
— Может, чудовище покинет свой пост, чтобы поискать пищу в другом месте? Но этого я знать не мог. Ведь обезьяна могла просто спуститься вниз и ждать меня там, зная, что другого пути у меня нет.
Возможно, вы удивитесь, что я, вооруженный мечом и пистолетом, боюсь открыть дверь и убить своего зловещего стража. Если бы я был убежден, что поблизости нет других обезьян, я, не колеблясь, поступил бы именно так. Но я знал их нравы и не сомневался, что в городе целое стадо этих зверей.
Звук выстрела наверняка привлечет сюда других зверей, и тогда мои шансы на спасение уменьшатся до минимума. Так что я понимал всю опасность положения, хотя и знал, что придет время, когда мне придется вступить в бой с обезьяной.
Солнце уже почти село, и длинные тени зданий протянулись по дну мертвого моря. И тут я увидел, что к городу направляется отряд зеленых воинов верхом на своих свирепых тотах. Их было примерно двадцать, и они ехали совершенно бесшумно, так как ноги тотов утопали в желтом мягком мху, устилавшем пустыню. Они как привидения двигались в сумерках умирающего дня, предоставляя мне доказательство того, что судьба привела меня туда, где опасность со всех сторон окружает меня. И как бы в довершение списка всех опасностей, которые подстерегают людей на Барсуме, над пустыней прокатился рев бенса — страшного хищника пустыни.