Джон
Шрифт:
Нет. Большинство из нас нет.
И у Дрейка такая информация была – была эта бесценная таблица, этот необыкновенно нужный пласт знания, эта сверкающая крупица, способная вылечить если не всех, то многих.
И я пребывала в твердой решимости выведать детали и подробнейшим образом их записать.
– Давай представим, что существует некая Формула Всевышнего, Великая формула самого Создателя – программа, предназначенная для того, чтобы «воздавать и карать» по поступкам. А мысль, к слову говоря, – это тоже поступок, равно как и излучение во вне негатива.
– Это как Карма?
– А она и есть Карма. Только при жизни. Сейчас объясню…
Я вернулась из коридора раньше – пяти минут не прошло. Наполовину выпитый кофе теперь стоял рядом – на стаканчике красовалась картинка с жареными и дымящимися кофейными зернами, – моя ручка порхала над листком, строчила записи. Дрейк, я знала, не мог не заметить вспыхнувший во мне к изучаемой теме интерес, а потому радовался.
– Многие думают, что для того, чтобы получить по заслугам, требуется ждать Великого Божьего Суда, а это не так.
– Его нет?
– Смысл не в этом. А в том, что ждать ничего не нужно, потому что Формула, о которой я говорю, и есть в каком-то смысле этот самый суд в реальном времени. О чем бы ты ни думала, что бы ни совершала, какие эмоции бы ни испытывала – все это видит Божья формула и по результатам проходимых тобой ежеминутно «тестов» рассчитывает баллы – ставит «плюсы» или «минусы». Это, если очень упрощенно. Прошла тест хорошо? Плюс одно очко. Очень хорошо? Плюс два очка и хорошее событие в жизни. Прошла плохо? Минус бал и беда на пороге.
– Жутко.
– Но ведь так и есть. Мы живем в подобном режиме и сами же его не замечаем. Делаем плохое, получаем плохое как результат и сами же недоумеваем, откуда оно пришло? Делаем что-то хорошее, мудрое, ничего взамен не ждем – а только так и делается мудрое – без ожиданий, – и, на тебе, случается нечто прекрасное. Связь есть и она очевидна, но не для всех, так как события могут быть растянутыми во времени.
– А почему ты вообще заговорил об этой формуле?
– Потому что она учит нас быть мудрыми. Посылает уроки тем, кто их плохо проходит, награждает тех, кто учится быть рассудительными. Тело делает то же самое: на глупость реагирует болезнями, на мудрость отменным здоровьем. Связь этих вещей еще более очевидная, нежели связь у той самой невидимой Формулы, которая-таки существует независимо от того, веришь ты в нее или нет.
Не Формула, а Большой Брат какой-то.
– А Небесный Суд уже определяет, какой путь дальше предстоит пройти человеку, базируясь на конечных расчетах Формулы для каждого при жизни?
– Примерно так. Но мы не будем в это углубляться. Я хотел сказать о другом: наше тело, как светофор. Как прекрасный индикатор того, что в нашем сознании происходит что-то не то. Оно ведь поделено на зоны, и по каждому участку, по каждому симптому, по каждому проявлению болезни – будь этот симптом наружным или внутренним – можно точно сказать о прорехах в нашей рассудительности. О том, где именно мы еще не научились быть мудрыми.
Интересно, а болеет ли сам Дрейк?
Этот вопрос я вслух задавать не стала – знала ответ сама: нерассудительный человек не мог бы стать Творцом, а если он им все-таки стал, значит, с уравновешенностью и количеством стрессов у такого индивида все в порядке.
– Хочешь сказать, болезнями тело сигнализирует нам о том, в каком месте лечить ум?
– Именно.
– А существует ли толковый словарь всех симптомов? Так называемый разговорник с телесного на человеческий? Подобная книжонка была бы очень полезна.
Он улыбался. Сейчас совсем не Великий и не Ужасный, но довольный моим рвением к знанию Дрейк. «Это моя Дина, – говорили его глаза, – моя ученица» – переливающуюся через экран в комнату гордость я чувствовала кожей – приятно.
– Эту тайну я раскрою чуть позже. А пока вернемся к твоему желанию убедиться в том, что все то, о чем я говорю, – правда.
– Ты недопонял. Я не сомневаюсь, что все это правда, просто, – я запнулась, силясь подобрать слова. Так много хотелось узнать, спросить, прояснить, и так важно было найти для этого верные выражения, – не верится, что болезни – совсем не то, чем мы привыкли их считать. Неужели за выпадением волос на голове тоже стоит стресс, а вовсе не нарушенный обмен веществ, генетика или какой-либо грибок?
– Верно. Именно стресс. И выпадение волос можно вылечить, не используя ровным счетом никакие средства.
– А зубы? Слух, зрение – тоже можно?
– Можно. И ожирение, и даже целлюлит.
Мои брови поползли вверх:
– Целлюлит тоже порожден стрессом?
– Брешью в рассудительности, порожденной одним из видов страха, если быть точным.
Ух ты… Не верится, просто не верится.
– И все это можно излечить не таблетками, а… прощением?
– Верно.
– Но почему прощением, Дрейк? Почему не танцами с бубном, не какой-либо практикой, не прямым вмешательством в энергетические процессы тела…
– Потому что прямое вмешательство в энергетические процессы тела большинству людей попросту не под силу, а вот прощение – это именно то, что Создатель оставил доступным каждому.
– Но как? – я всплеснула руками и отложила ручку. Следующий вопрос занимал мой ум едва ли не половину вчерашнего вечера. – Как это работает? Почему? Почему оно ВООБЩЕ работает?
Теперь он смеялся – мой учитель. Тепло и негромко. А после спросил:
– А как ты сама думаешь?
– Не знаю. Правда, не знаю. Я размышляла об этом весь вчерашний день, но так и не поняла.
– Пояснить?
– Конечно!
– Хорошо. Потому что «прощение», Дина, – это синоним слову «осознание», «переосмысление». Ты не можешь простить себе самому ошибку, если не поймешь сам факт того, что это ошибка. Перед тем, как что-либо простить, ты анализируешь совершенное действие – причины и следствие, – а после делаешь новые умозаключения насчет старых поступков. Ты ПЕРЕОСМЫСЛЯЕШЬ. И тем самым ты как бы говоришь Богу – я понял, я научился, видишь? И если ты научился на самом деле, если ты осознал, где совершал ошибку, то об этом узнает и Божественная Формула.