Джонни Депп. Биография

Гудолл Найджел

Бертон видел мюзикл Сондхайма в Лондоне, когда еще был студентом. «Я не большой поклонник мюзиклов, но мне это понравилось, – вспоминает он. – Я ничего не знал о Стивене Сондхайме. Просто афиша показалась мне стильной и любопытной. Она напоминала старый фильм ужасов. Но музыка являла удивительный контраст с происходящим на сцене. Она была очень красивой, а сюжет развивался, как в старых фильмах ужасов. Интересно было увидеть на сцене нечто настолько кровавое. Я два раза ходил на этот мюзикл, так он мне понравился».

И действительно, мюзикл настолько понравился Бертону, что спустя много лет, в 2001 году, задолго до

того, как появилась возможность снять картину, он привез Джонни диск постановки с участием Анджелы Лэнсбери. Он приехал к Деппу на юг Франции, подарил ему диск и попросил послушать. Спустя пять или шесть лет он задал Джонни тот вопрос, что был у всех на устах: а умеет ли он петь? Джонни и сам не знал, но он был готов попробовать и узнать.

«Я положил трубку, надел наушники и впервые услышал, как Джонни поет. Я пошел к Тиму, и мы оба смогли вздохнуть с облегчением», – Ричард Д. Занук.

Актер не мог припомнить ни одной песни от начала до конца. Даже когда в 80-е годы он играл в группе The Kids, он никогда не был вокалистом. «Я всегда был тем парнем, который включается и очень быстро улавливает гармонию, – улыбается он. – Все происходило за три секунды. Если я выходил, то потом в темноте пробирался на сцену и продолжал играть на гитаре. Поэтому я никогда не пел». Джонни предложил Бертону поехать на лос-анджелесскую студию своего давнего приятеля по группе Брюса Уиткинса, чтобы выяснить все раз и навсегда. Если бы оказалось, что он может петь, то Джонни сообщил бы об этом Бертону и согласился на новую роль. Если же нет, то пришлось бы отказаться, потому что без голоса сниматься в музыкальном фильме невозможно.

Уиткинс записал в исполнении Джонни песню «Мои друзья» – это была первая в жизни актера песня, спетая от начала до конца. «Все было очень странно и страшно», – признается Депп. Но он знал, что Уиткинс будет достаточно честен и вынесет окончательный вердикт. Уиткинс прекрасно помнит этот момент. Он спросил у Джонни, хочет ли он сначала услышать хорошие новости или плохие? Джонни выбрал плохие. И Уиткинс «сказал ему, что он должен сниматься в этой картине».

Если Уиткинсу просто понравилось пение Джонни, то продюсер Ричард Д. Занук был на седьмом небе от счастья. «Я сидел в своем кабинете и с кем-то говорил по телефону, – вспоминает он. – Тим буквально ворвался в комнату, швырнул мне на стол маленький кассетный магнитофон с наушниками и убежал. Я положил трубку, надел наушники и впервые услышал, как Джонни поет. Я пошел к Тиму, и мы оба смогли вздохнуть с облегчением. Мы улыбались, как идиоты, потому что у Джонни оказался отличный голос. Мы поняли, что он действительно сумеет это сделать».

«Джонни большой мастер маскировки. Он каждый разделает нечто уникальное – выглядит по-разному, становится разными людьми… А на этот раз выяснилось, что у него есть голос, который поразил многих», – Занук.

«Мы знали, – продолжает продюсер, – что Джонни сумеет сыграть Суини Тодда, как никто другой. Он рисковый человек. Чем больше риск, тем более привлекательна для него роль. Он всю свою карьеру построил на картинах и ролях, от которых отказалось бы большинство актеров. Джонни большой мастер маскировки. Он каждый раз делает нечто уникальное – выглядит по-разному, становится разными людьми… А на этот раз выяснилось,

что у него есть голос, который поразил многих».

С Зануком согласна Хелена Бонэм-Картер, которая в этом фильме играла вместе с Джонни: «Я всегда восхищалась Джонни – теми ролями, которые он выбирал, и тем, что он всегда умел делать все по-своему. Он никогда ничего не делает в угоду кому-то или в соответствии с какой-то формулой. Он не стремится сделать карьеру. Он не думает о том, как выглядит. Удивительно, но во многом мы очень похожи.

Нам обоим нет дела до нашей внешности. Мы всегда готовы замаскироваться и превратиться в кого-то другого».

Это качество восхищает Занука не только в Джонни, но и в самом Бер-тоне. Работая вместе, они превращались в слаженную команду, где каждый понимал друг друга без слов. «Джонни бросал взгляд на Тима, словно спрашивая совета, а Тим смотрел на Джонни, подсказывая и подталкивая вперед. Они по-настоящему любят и понимают друг друга и готовы сделать друг для друга все, что угодно. Это настоящая дружба. Они оба – прекрасные люди, трудяги, с которыми приятно работать. И оба – настоящие мастера своего дела. Это удивительное сочетание талантливых людей, обладающих свежим взглядом, и невероятно творческих».

«Его пение очень сексуально – как и он сам. И это было восхитительно. Он целиком отдавался пению, а роль была очень эмоциональной. Это очень тонкая, прекрасная, чудесная, глубокая роль», – Хелена Бонэм-Картер о Джонни Деппе.

«Работая с Джонни, – говорит Бертон, – мы каждый раз пытаемся сделать нечто иное. Мы еще ни разу не делали чисто музыкального фильма. Нам не хочется думать: „Ну ладно, это очень просто. Что там дальше?“ Мы с Джонни все время пытаемся превзойти самих себя, и эта картина дала нам прекрасную возможность для подобной попытки».

Хотя никто не верил, что Джонни может петь, Хелена Бонэм-Картер утверждает, что он пел лучше всех остальных актеров в фильме. «Его пение очень сексуально – как и он сам. И это было восхитительно. Он целиком отдавался пению, а роль была очень эмоциональной. Это очень тонкая, прекрасная, чудесная, глубокая роль». С ней согласен и Бертон: «У Джонни великолепный тембр голоса. Он очень глубокий, и это замечательно».

Однако съемки фильма неожиданно пришлось остановить. Дочь Джонни, Лили-Роуз, тяжело заболела. Ее отвезли в детскую больницу на Грейт-Ормонд-стрит с подозрением на заражение крови. С момента начала съемок прошло всего двадцать три дня.

Чикагский блюз

Сказать, что это был самый тяжелый момент в моей жизни, значит ничего не сказать. Это невозможно описать. Слов недостаточно. Теперь для нас огромной победой становились каждый вдох и каждый выдох.

Через девять дней после того, как Лили-Роуз серьезно заболела, ее выписали из больницы. Джонни и Ванесса вместе с девочкой вернулись в лондонский отель, где они жили во время съемок в «Суини Тодде». Как заметил очевидец, когда они вернулись с Грейт-Ормонд-стрит, «Джонни осторожно вынул девочку из машины, взял ее на руки и внес в отель. Он выглядел очень усталым и встревоженным». И неудивительно, если учесть, что его дочь каким-то чудом выжила после серьезнейшего заболевания. Друзья и коллеги Джонни говорили, что «девочка была очень больна, и ей придется долго восстанавливаться».