Джунгар. Небесное Испытание

Год 1372 от начала правления

императора Кайгэ по куаньлинскому календарю,

месяц Бурь

К ручью осторожно, проваливаясь по брюхо в свежевыпавший снег, спускался изюбр, наклонял рогатую голову, чтобы не задеть низко нависающие ветви. От широкой незамерзшей еще полыньи поднималось влажное марево, оседающее на соседних деревьях и обрывистых каменистых склонах ручья причудливой белой вязью, - зимой здесь, в предгорьях Эбэгэйского хребта, стояли трескучие морозы.

Влажные ноздри изюбра тоже покрылись белым окоемом, черный блестящий глаз косил в сторону леса, уши прядали, - что-то тревожило животное. Наконец, простояв довольно долго в глухой тишине морозного утра, изюбр спустился к полынье и опустил морду в быструю воду, масляно-черную среди окружающей ее хрупкой ледяной корки.

Коротко свистнула стрела, следом, почти догоняя первую, полетела вторая. Изюбр прянул было, но не успел,- одна стрела вошла ему в грудь, вторая в брюхо. Животное мучительно закричало, судорожно метнулось в слепой жажде бежать, но под его весом намерзшая ледяная кромка проломилась, и изюбр провалился в воду по брюхо. Ручей был был довольно мелким, но сил выбраться из ледяной ловушки, умчаться прочь у него уже не было, - глаза застилало, вода и снег вокруг окрашивались красным.

Он уже умирал, когда с противоположной стороны ручья, сшибив целый сугроб снега с огромной ели, появился человек на коротких, широких снегоступах и меховой парке с капюшоном. Они встретились взглядом за удар сердца до того, как огромный олень перестал дышать. Человек откинул с головы капюшон, и стало видно, что он стар, - седые косицы, прорезанное морщинами лицо, темное, как кора. Ловко срубив молоденькую осинку, он подошел к краю ручья, опустил слегу в воду, оттолкнулся и легко перемахнул на другой берег. Затем вытащил из-за пояса нож, резанул изюбра по шейной артерии и припал губами к ране, - кровь только что убитого зверя, еще теплая, дарует силу и вечную молодость, вместе с ней сила зверя переходит к охотнику.

Оторвался, отер губы, отступил, наблюдая, как темно-красный ручеек струится по шкуре и беззвучно утекает в черную воду. Потом сноровисто снял со спины хитро привязанный тючок, вытащил несколько гладких, оструганных колышков, и принялся мастерить волокушу.

Он уже почти закончил, когда с того берега донесся треск сучьев, какой сопровождает только неумело ломящегося по лесу человека. Старый охотник откинул ухо меховой шапки, прислушался. Пар от него дыхания желтоватыми в солнечном свете клубочками поднимался вверх.

Троих торопливо пробиравшихся к нему людей можно было разглядеть издалека. По меньшей мере двое из них явно были чужаками, ни один охорит не будет так переваливаться в снегоступах

–  Эй, старик, - услышал он молодой недовольный голос., - Это был наш изюбр, мы его из-за хребта сюда гнали!

–  Наверное, ваш куда-то еще побежал. Этого я с осени заприметил, куда он на водопой ходит, - лукаво сказал старик, - Вот туточки, а ентом месте и ожидал.

–  Ну я же говорю - наш, - говоривший выбрался на берег ручья, и старик смог рассмотреть его скрытое паркой лицо. Впрочем, он и без этого уже знал, кто это: это чужаки из Ургаха, видно по змеиным глазам. Следом подошел второй, - оба были на голову выше сопровождающего их охорита, - тщедушного кривоногого парня с непроницаемым скуластым лицом.

–  Что скажешь, Этугей?
– обратился старик к проводнику и по тому, как обратился, сколько

в голосе прозвучало властной уверенности, стало ясно, - он не простой немощный старик.

–  Да…то есть нет, Кухулен -отэгэ, - затравленно забормотал проводник. Видно было, что он боится и старика, и своих чужеземных спутников.

–  Ты что говоришь?
– обернулся к нему один из чужеземцев, - Зенки залепило?

Этугей вжал голову в плечи и стал оттого похож на нахохлившего облезлого воробья.

–  Н-нет, все так, как в-вы сказали, господин, - невнятной скороговоркой промямлил он, косясь на старика, - видимо, выбрал, кого стоит бояться больше.

–  Ну во-от, а я что говорю?
– с удовольствием растягивая слова, проговорил чужеземец. Подмигнул второму, до странности на него похожему, и нагло уставился на старика, - Так что видишь, старик, на нашей стороне правда. Так и быть, можешь вырезать себе печень, - мы, ургаши, считаем ее употребление варварским, да еще как вы ее едите, сырой…

–  А ты добрый, молодой господин, - усмехнулся старик, показал белые молодые зубы, - у вас в Ургахе все такие?

–  Да ты еще дерзишь, пожиратель падали, - второй незнакомец выхватил из-за пояса лук и сноровисто натянул тетиву. Наконечник стрелы смотрел прямо в лоб старику, однако тот даже бровью не повел. Этугей, однако, изо всех сил повис на руке незнакомца:

–  Пожалуйста, не надо!

–  Отвяжись, это не твое дело, - возмущенный ургаш сшиб коротышку охорита с ног, его лицо перекосилось гневом.

–  Господин, здесь живут горные охориты, они все колдуны! Прошу Вас, не надо!
– продолжал причитать Этугей, закрывая лицо рукавами, как испуганный ребенок. Впрочем, его слова не вызвали у его спутников благоговейного трепета.

–  У нас в Ургахе такими закусывают! Прочь с дороги!
– проревел второй ургаш,поворачиваясь к несчастному проводнику, посмевшему усомниться в его могуществе. Он пнул охорита с презрительной гримасой, затем сорвал лук с плеча, демонстративно прицелился… и в растерянности опустил его: старик вместе со своей добычей… пропали, на том месте, где они только что были, остались только разостланная волокуша, следы и кровяная полоса.

–  Я же говорил - колдун!
– взвыл Этугей, огорченно тараща глаза, - Ой-е, пропала моя голова!

–  Твоя голова куда в большей опасности прямо сейчас, - с угрозой сказал первый ургаш, - тот, что завязал перепалку, - Не так ли, Унарипишти?

–  Так, так, дорогой братец, - ухмыльнулся тот, явно забавляясь непритворным ужасом охорита, - Ты что же, варвар, не веришь нам?

–  Верю, верю.
– с усердием закивал тот, - в Ургахе все колдуны, надо хорошо служить…

–  Вот, вот, почаще повторяй это, - приходя во все более веселое расположение духа, одобрил Унарипишти, - Глядишь и выучишь. Так оно, Даушкиваси?

–  А как же!

–  А твоего плюгавого колдунишку мы достанем, как есть достанем!
– подбоченясь, сказал Унарипишти, - Еще раньше, чем он нашего изюбра переварит.

–  У-у-у-у!
– Даушкиваси приложил к губам руку, протяжно завыл и завертелся на месте, - видишь? Я послал твоему колдуну вдогонку злого духа. Он теперь не остановится, пока не найдет его и не сгрызет ему печень. Пропал твой колдун!

–  Ой-е, пропал!
– завороженно повторил Этугей, на всякий случай отодвигаясь подальше, - Великие вы колдуны, не губите маленького человека. Хорошо служить буду!