Э - 5
Шрифт:
Пока не рванул на высоте пятидесяти метров, залив гигантскую площадь оранжевым пламенем, пожирающим даже асфальт. Судя по всему, защитный купол был способностью верховного ящера. Стоило огню сожрать его — как купол пропал.
Артиллеристы не заставили себя долго ждать — на корабли тут же обрушился шквал снарядов. Деревянные дредноуты вспыхивали словно спички, переламывались напополам и разлетались в щепки один за другим. Победа, по крайней мере на этом фронте, казалась абсолютной. Пока не зазвучала сирена.
— Внимание. 114 батарея, к вам с запада движется
— Контакт с юга, три группы объектов. Тени на севере и северо-западе. К группе с юга добавилось… — быстро перечислял один из аналитиков.
— Поднять всю штурмовую авиацию, — приказал Сергей. — Резервов не оставлять, любой ценой завоевать превосходство в воздухе.
— Есть, поднять всю авиацию, — быстро проговорил адъютант и, склонившись к трубке, начал отдавать приказы, через несколько секунд его тон сменился, теперь он уже просил, угрожал и требовал одновременно. Похоже, в командовании произошел разлад не в самое удачное время.
На карте появлялись обведенные красными рамками полуразмытые силуэты, из-за скорости движения их невозможно было четко различить. Но вот им навстречу все-таки выдвинулось несколько групп перехватчиков, я успел узнать угловатые формы грачей и хищные — акул. Завязался скоротечный, но кровавый воздушный бой, и боеприпасов никто не жалел.
Один за другим терялись самолеты, место схватки постепенно сдвигалось на юг, к нашим позициям и еще дальше — туда, где расположились аэропорты. Но там врагов уже встретила хорошо подготовленная ПВО. Кровавые ошметки летели во все стороны, а на снимках оставались целые облака красного цвета. И все равно наши потери оказались чудовищны.
— Разрешите доложить, — упавшим голосом спросил адъютант, директор СВР устало кивнул. — Мы потеряли три звена штурмовиков и единственное остававшееся звено истребителей. Вероятно, пилотам удалось спастись, но они находятся на неразведанной вражеской территории.
— Дальше, — нетерпеливо потребовал Сергей Евгеньевич.
— Удалось отбить атаки на северном и восточном направлениях. В аэропортах идут ожесточенные бои. Большая часть артиллерии и войск прикрытия на северном направлении потеряна. Мы лишились батареи с 114 по 209. Потери в личном составе неизвестны, — стараясь не вдаваться в детали, отчитался адъютант.
— Все силы на удержание аэропортов. Стянуть туда все свободные части, — приказал директор СВР. — Лишимся превосходства в воздухе — и нас возьмут голыми руками.
— Некоторые военные части перестали выходить на связь, — заикнулся адъютант.
— Это я и так знаю, что-то новое? — выходя из себя, спросил директор.
— Новые части. 12 танковая, 28 мотопехотная и 11 штурмовая, — быстро сказал адъютант.
— Этого нам только не хватало. Покажите мне выкладки по боевому составу, — потребовал Сергей Евгеньевич, и в следующие несколько минут слайды на экране сменялись один другим. Переговоры между частями не стихали ни на секунду, но каждый из аналитиков и координаторов говорил вполголоса, так что
— Что за разлад? Почему не все согласились вылетать? — спросил я у Бориса.
— Ситуация крайне сложная, пилотов не хватает, техника работает на износ. Никто не знает, когда это закончится и закончится ли вообще. Директор все верно сказал — превосходство в воздухе — наша единственная серьезная надежда. Не знаю, с кем сражались до этого враги, но у них достаточно мобильных воздушных отрядов. И все же они далеки от наших самолетов, вертолетов в большинстве это живые существа, — объяснил Борис.
— Судя по тому, что технику мы теряем, им это не сильно мешает, — заметил Вячеслав.
— Да. Когда штурмовик влетает в плотное облако живых тел, он словно врезается в стену. А на такой скорости это почти всегда смертельно и для пилота, и для машины. А те немногие, кто успевает катапультироваться, пропадают на вражеской территории, — согласился упавшим голосом Борис. — И если техники у нас еще хватает — то вот пилотов нет. Аэропорты тоже были местом скопления людей перед атакой.
— Так вот для чего меня позвали, — хмыкнул я, все поняв. — Хотите, чтобы я отправился туда, где все кишит тварями, и вытащил пилотов?
— А ты можешь? — спросил, чуть нахмурившись, Борис. — Учитывая, что тебя самого преследуют охотники, ищущие врага по применению способностей.
— Можно подумать, у вас есть варианты. Сколько вы уже послали поисковых отрядов? Десяток? Два? — понимая всю степень отчаянья разведчика, спросил я.
— Во время поисковых операций мы потеряли сто восемьдесят три человека личного состава. В том числе сорок добровольцев из гражданских специалистов. Врачей, скалолазов… — начал перечислять Борис.
— Повторю вопрос — у вас есть другие варианты? Кроме того, чтобы посылать на убой людей, — спросил я прямо, и разведчик едва заметно покачал головой.
— Думаю, мы можем договориться, — начал было Вячеслав, но я лишь рассмеялся, да так, что в монотонном бормотании штабных это прозвучало совершенно неуместно.
— В чем дело? — спросил Сергей Евгеньевич, мгновенно обернувшийся в нашу сторону.
— Небольшое недоразумение, — попытался замять вопрос магистр.
— Вячеслав хорошо пошутил. С чего-то подумал, что может за меня решать, куда я направлюсь, кого буду спасать и что за это возьму, — куда громче, чем следовало, сказал я.
— Мы на войне, каждый должен отдавать себя фронту без остатка, — с нотками неодобрения в голосе начал было директор, но я лишь отмахнулся.
— Все верно. Вот только я хочу вернуться живым и не с пустыми руками. А с вашими и нашими людьми. А для этого мне нужно снаряжение, техника и боеприпасы. И кое-что сверху — чтобы получить то, чего у вас в закромах нет, — сказал я, поднимаясь.
— Изяслав, подумай, о чем говоришь. Здание под моим контролем, кристаллид тоже, — сказал Вячеслав, но, заметив мою широкую ухмылку, лишь дернул подбородком. — Кристаллид под моим полным контролем, в окружении верных мне отрядов!