Эдем в подарок
Шрифт:
Он прав, чёрт возьми! Тысячу и один раз прав! Я ненавижу её! Иногда готов был даже убить, но…
— Скажи, — прервал мои раздумья голос Надюхи, — ты веришь в то, что случайности существуют?
Верю ли? Не знаю, во что я верю! Разве в то, что жизнь слишком быстротечна и невозможно прожить её дважды. Тем обиднее то, что она у меня проходит так бездарно и так бессмысленно.
— Случайности? — Переспросил я. — Да вся жизнь состоит из одних сплошных случайностей!
— Ты в это веришь? — Спросила она с сомнением.
— Конечно! — Мне
Мой взгляд упал на старый отрывной календарь восьмилетней давности, висящий на стене. Почему я его не выбросил? Зачем-то обратил внимание на дату и меня словно кипятком обожгло! Дата смерти отца! Вот почему этот календарь до сих пор висит! Как же я тогда переживал! Нет ничего страшнее и безысходнее смерти! Всё можно изменить, пока ты жив и только смерть необратима. Сколько я не сказал ему! И как переживал потом об этом. Чувствовал себя виноватым со всех сторон и не было никакой возможности хоть как-то загладить свою вину.
— Да, Олег, — услышал я голос папы и обнаружил на месте, где только что была Надюха, отца — живого и невредимого, — смерть, к сожалению, ещё никому не удалось отменить и это единственная и главная тайна мироздания. Никто оттуда не возвращался и не возвратится, потому что, когда такое произойдёт, вселенная закончит своё существование — в это свято верят те, кто создал меня.
И, хотя я понимал, что и это тоже всего лишь имитация, но мне так захотелось рассказать ему всё, что лежало, все эти годы, на самом дне души, бережно укрытое от всех и от самого себя тоже.
— Почему ты так рано ушёл? — Спросил я с тоской, вновь ощутив ту боль, которую, казалось, уже забыл за эти годы. Ничего я не забыл!
— Потому, что пришло моё время. И ты не должен себя винить, потому что не в твоих силах было изменить что-либо.
— Пап, я не успел попросить у тебя прощение за то, что был не самым лучшим сыном, за то, что мало уделял тебе внимания. Блин, па, как же мне тебя не хватает!
Он поднялся с кресла, подошёл ко мне и похлопал по плечу, стараясь приободрить.
— Успокойся, Олежа, я и сам был не самым лучшим сыном. Такова жизнь, мы понимаем свои ошибки слишком поздно, но ведь хорошо, что понимаем, всё-таки!
Как же хорошо, что я могу сейчас плакать и не стыдиться этого! И вместе со слезами из меня вытекал тот яд вины, который уже восемь лет отравлял мою жизнь. Ведь даже тогда, когда я об этом не думал, чувство вины и безысходности оставалось во мне и незаметно разъедало душу.
— Поплачь, сына, слёзы — это не позор, как думают многие глупцы. Слезами душа очищается, а иначе, зачем они нужны? Поэтому мужчины и живут меньше женщин, что стыдятся слёз. Плачь, сын.
Наплакавшись вволю, я почувствовал невероятное облегчение, словно сбросил с себя тяжелейший груз. И сразу очистилась голова, а мысли посветлели.
— Вирка, — обратился я к «папе», — а теперь объясни мне, к чему ты всё это время меня подводишь? Я ведь уже заметил, что ты ничего не делаешь просто так.
Он не стал дальше ломать комедию и вновь превратился в зелёного попугая и многозначительно произнёс:
— Я ведь не просто так тебя спрашивал, веришь ли ты в случайности или нет. Дело в том, что случайностей в мире не существует, всё подчинено одному плану. И то, что я достался тебе — это тоже часть этого плана. Это зачем-то нужно, но я и сам не знаю, зачем. Но, мне кажется, что нам пора, наконец-то, задуматься о корабле! Ты согласен?
Ну, вот! Теперь я, кажется, готов к этому. Что бы там потом не случилось, но, наверное, так и должно быть! Лишь некоторые детали меня тревожили и я поспешил огласить зелёному попугаю свои сомнения.
— Вирка, но я понятия не имею, каким должен быть этот корабль! Как же я его смогу представить?
Птица радостно что-то заверещала, взвилась в воздух и сделала несколько кругов над моей головой. Потом уселась на плечо и заорала в ухо, нарушая стройный ход моих мыслей:
— А вот этого тебе знать и не надо, это знаю я! Ты только уточни, как должно быть внутри, чтобы ты чувствовал себя комфортно?
Э нет, дружище! Не так-то всё просто, как ты хочешь изобразить! Этот корабль должен быть именно моим! Даже представить себе не могу, до чего там додумались Бельковы сородичи, но точно знаю, что для меня это будет неприемлемо — слишком уж мы отличаемся друг от друга.
— Не морочь себе голову, — настаивала птица, — просто подумай, как у тебя там должно быть внутри, а остальное — это моя забота.
— Нет, я должен хорошо подумать, а не так с бухты-барахты, — упёрся я, — от этого моя жизнь зависит и твоя, между прочим, тоже.
— Я знаю, поэтому никакого прокола не допущу, — успокоил меня Вирка. — Я слишком молод, чтобы умирать. Да ты не бойся, всё получится!
Забавно, я, помнится, даже обыкновенное яблоко толком не смог создать, а тут такое сложное сооружение! И он хочет меня убедить в том, что нет ничего проще, чем создавать на голом месте космические корабли! Хитёр бобёр! А вот я даже не знаю, с какого бока к этой проблеме подойти, с чего начать…
— Говорю же тебе, просто представь, как оно должно быть внутри, остальное тебя не касается! — Вышел из себя зелёный попугай. — Не твоя это забота!
В меня вселился бес противоречия. Хотелось спорить до хрипоты, но слова не находились. А потом вдруг непонятно откуда возникла странная мысль: «А с чего вдруг такая спешка?». Темнит, чёртов вирус, скрывает от меня что-то! И пока, он мне не откроет все свои тайны, я даже не подумаю идти у него на поводу! Я — человек, а он вообще непонятно что!
На улице трещал мороз, разрисовывая окна инопланетными пейзажами, сквозь которые ничего нельзя было увидеть. В какой-то момент мне показалось, что я уже лечу куда-то на невероятном корабле и вокруг нет никого, только проносятся иногда шустрые метеориты…