Эдгар По (биография)
Шрифт:
Редакция журнала, где теперь работал По, помещалась на верхнем этаже трехэтажного кирпичного здания на Честнат-стрит. Сюда По являлся почти каждый день, совершая пешую прогулку с Коутс-стрит через весь город. Здесь, за редакторским столом, он писал статьи и рассказы, которые на протяжении следующих полутора лет волновали воображение читателей, умножая славу их автора.
По утрам мистер Грэхэм и его супруга, жившие теперь на широкую ногу, подкатывали в собственном экипаже к дому, где находилась редакция, преодолевали три лестничных марша и, оказавшись в своих владениях, принимались разбирать только что доставленную почту, грудой сваленную на столе. Они извлекали из конвертов банкноты и казначейские билеты, предоставляя отвечать на письма По и его помощникам. Затем с кипами денег в руках оба поспешно отбывали, чтобы как можно скорее обратить их в звонкую монету
Однако Грэхэмы были далеко но единственными, хотя и самыми частыми гостями в доме на Честнат-стрит. В редакцию нередко наведывались местные литераторы, журналисты и художники: Томас Данн Инглиш, братья Петерсоны, Роберт Салли и капитан Maйн Рид - молодой, располагающий к себе писатель, внешне чемто похожий на Наполеона III, автор романа "На бревне по Амазонке", который печатался с продолжением в детском журнале "Ауэр янг фоукс" и держал в трепетном напряжении целую армию юных искателей приключений. Майн Рид и Инглиш имели обыкновение сопровождать По, когда тот возвращался домой на Коутс-стрит - все трое жили по соседству.
Не обходили вниманием журнал и более маститые писатели - оказываясь в Филадельфии, они считали своим долгом нанести визит Грэхэму и грозному мистеру По, чтобы предложить плоды своих трудов покупателю, дававшему самую высокую цену.
Встречи эти неизменно кончались обедами у Грэхэмов, которые, разбогатев, не жалели денег на большие приемы и обильные застолья, сзывая к себе всех, кто мог блеснуть умом и талантом. Гостей потчевали лучшим, что дарил достаток, и эти пиршества долго помнились тем, кого на них приглашали.
Впрочем, светские удовольствия и развлечения, которым предавался По, имели, подобно медали, свою оборотную и далеко не столь блестящую сторону. Миссис Клемм всерьез тревожили частые застолья у Грэхэмов, и она теперь допоздна просиживала у них на кухне, чтобы потом проводить По домой. Всякий раз она не забывала прихватить с собой и знаменитую корзину, в которой уносила остатки трапезы, неотступно следуя за Эдди, ибо, предоставленный самому себе, тот непременно заглянул бы к своему другу Генри Хирсту пропустить рюмку-другую бренди или абсента, и уж тогда жди всяких неприятностей. Вечер мог закончиться в какой-нибудь веселой портовой таверне, после чего По долго бы не вставал с постели. Но пока что все шло хорошо - он работал много и упорно.
По не только прекрасно справлялся с многочисленными обязанностями редактора крупного литературного журнала, но и оказался очень полезен патрону тем, что сумел привлечь к сотрудничеству с "Грэхэмс мэгэзин" известных литераторов и журналистов, чьи имена обладали для читателя магнетической силой. Значительную часть времени весной 1841 года По посвящал переписке с разными американскими авторами, прося их прислать что-нибудь для его журнала. Часто эти письма напоминали циркуляры, в которые вносились лишь самые необходимые изменения, чтобы приспособить их к каждому отдельному случаю. В составлении подобных посланий он очень поднаторел и часто получал на них благоприятные отклики.
По успешно действовал подобным же образом, работая у Бэртона и Уайта; теперь же в руках его была еще одна приманка - соблазнительные грэхэмовские гонорары и солидная репутация журнала, страницы которого он готов был предоставить своим корреспондентам. Среди тех, кому он предложил сотрудничать в "Грэхэмс мэгэзин", были Вашингтон Ирвинг, Фенимор Купер, Натаниель Уиллис и многие другие.
Но даже занимаемую им теперь должность, которая давала ему весьма видное положение в обществе, По считал лишь временным прибежищем. Более всего его привлекала возможность поступления на государственную службу. Ее преимущества - высокое жалованье и обилие свободного времени - были известны ему из первых рук: его друг Фрэнсис Томас работал в одном из департаментов в Вашингтоне и звал По последовать его примеру, живописуя в письмах все блага, которые это сулило.
В течение двух лет эта идея не давала покоя обоим. Томас и другие знакомые пытались хлопотать за По и однажды пригласили его в Вашингтон, чтобы снести с людьми, на чье покровительство можно было
Весной 1842 года По познакомился со многими из тех людей, которые сыграли чрезвычайно важную роль в его жизни. Быть может, самые далеко идущие последствия имела для него встреча с Руфусом Грисвольдом.
Преподобный д-р Руфус Грисвольд - ибо таков был по праву принадлежавший этому джентльмену титул - родился в городе Бонсоне, штат Вермонт, в 1815 году, и в молодости немало путешествовал по Соединенным Штатам и за границей. Пробыв какое-то время в ученичестве у типографа и издателя, он занялся затем изучением теологии и сделался баптистским священником. Позднее он оставил это даже тогда малодоходное поприще, чтобы стать редактором, издателем, а также, пожалуй, самым осведомленным и бойко пишущим биографом в тогдашней Америке. В ту пору в Соединенных Штатах не было ни одного сколько-нибудь известного или неизвестного, но хотя бы чем-то примечательного писателя, о котором Грисвольд но знал бы в общих чертах решительно всего. Редактируя произведения всевозможных родов и жанров и поддерживая постоянные связи с различными периодическими изданиями, он со свойственной ему ловкостью ума сумел проникнуть в обстоятельства жизни, изучить склонности и понять устремления многих современных ему писателей. Вдобавок ко всему он был от природы проницательным - пожалуй, слишком проницательным человеком. Не будь он столь глубоким знатоком людских несовершенств, ему, возможно, удалось бы добиться большего на литературной стезе. Нападки на По, предпринятые после его смерти преподобным доктором, от которых отдавало мелким пакостничеством, сочетавшимся с изощренным умением подмешивать к истине искусно отмеренную толику правдоподобной лжи, вызвали позднее справедливое осуждение многих комментаторов, в особенности тех, кто симпатизировал По.
Впервые судьба свела Грисвольда и По в Филадельфии ранней весной 1841 года - как раз в это время Грисвольд готовил к печати свою антологию "Поэты и поэзия Америки", которая вышла в свет в апреле 1842 года и выдержала впоследствии двадцать девять переизданий. По уже довольно долго не писал стихов - мешали увлечение прозой и не терпящие отлагательств журналистские дела, - однако отнюдь не забыл своей первой литературной любви. Он постоянно печатал в различных журналах стихотворения, вошедшие в три его сборника, внося в них новые и новые исправления, и не мог, разумеется, упустить такой возможности, какую давала антология Грисвольда. Грисвольд, в свою очередь, был рад оказать услугу молодому и быстро завоевывающему известность редактору "Грэхэмс мэгэзин". В результате переписки между ними в марте 1841 года несколько стихотворений и очерк жизни По - весьма отрывочный и недостоверный - были включены в новую антологию с умеренно хвалебной заметкой от составителя. Самым запоминающимся из этих стихотворений был "Дворец призраков" - тот самый, из-за которого По обвинил, причем без достаточных оснований, в плагиате Лонгфелло, прочтя его "Осажденный город". Грисвольду По написал, и это интересно отметить, что под "Дворцом призраков" он подразумевает "преследуемый призраками, помутившийся рассудок". Покуда ничто еще не омрачало отношений между двумя молодыми людьми, знакомство которых имело для обоих столь губительные последствия.
Первое столкновение между ними произошло довольно скоро. Грисвольд больше всего на свете желал сам сделаться поэтом, однако его творческие потуги приносили весьма плачевные результаты, и По не давал себе труда скрывать свое пренебрежение к таким опусам. С другой стороны, никаких похвал, которыми Грисвольд мог бы одарить По, не хватило бы, чтобы утолить его жгучее тщеславие. Скромная же их мера, доставшаяся ему в действительности, была воспринята поэтом как оскорбление. Его сочли равным многим, но отнюдь не первым. Подобной оценки он простить не смог. По высмеивал антологию Грисвольда в публичном выступлении; так вспыхнула вражда, отголоски которой не утихали, даже когда обоих уже не было в живых.