Эдгар По в России
Шрифт:
— Набедокурил? — не понял Эдгар, потому что горбун произнес это слово по-русски.
— Напроказничали, — перевел Богдан Фаддеевич. — Мало того, что англичанина чуть не убили — зубы ему вышибли, нос сломали, что-то еще сотворили, но то не страшно, заживет на подлеце, как на собаке — прости господи, не хочу честную животину обижать — так вы еще дом у него сожгли. Ну, не дотла сожгли, затушили. Говорят, выскочил доктор весь в крови. Полиция дознание проводила — говорит, повздорил с приятелем, претензий нет. А дом запылал — свеча упала. Ну, на нет, как говорят, и суда нет.
— Мало ему, мерзавцу, —
Снова перед глазами возникло лицо доктора, с которого его кулаки согнали самодовольство. Но воспоминания не вызвали удовлетворения — напротив, вспоминая, как летели в стороны ошметки крови, губы толстяка превращались в рваные лохмотья — и все виделось чётко, будто сквозь увеличительное стекло — Эдгару стало противно. Еще противнее было вспоминать, как Ишервуд, забыв надменность и спесь, ползал перед ним на коленях, целуя рваные штиблеты, просил о чём-то. Жаль, под рукой не оказалось трости — забил бы! А дом жечь? А… Точно… Когда уходил, бросил канделябры в угол, там что-то сразу и вспыхнуло.
— Как тут нам судить — мало, не мало, — еще раз вздохнул Шин. — Не судья вы, молодой человек.
— А что с этим?
— А что с ним станет? Он теперь либо в Нарве, либо в Ревеле. Паспорт на выезд у него бессрочный, над душой никто не стоит.
— Он что — просто взял и уехал? — возмутился Эдгар. — А трупы девушек у него в доме?
— А были причины препятствовать? Если бы установлено было, что доктор девок убил, тогда бы воспрепятствовали. Конечно, не любят у нас с иноземными подданными связываться, особенно с англичанами — вони от них много, но за такое Ишервуда в Сибирь бы отправили, на вечное поселение, а аглицкий посланник бы пикнуть не смел. Делал бы доктор до конца дней своих клистиры каторжникам да варнакам кровь отворял. А что теперь? Ишервуд и сам избит, дом у него сожжен, а все, что в доме было, погибло, а не погибло, так повреждено. И ничего у нас против него нет.
— А тела?
— А что тела? Поди теперь, докажи, когда девки померли, да кто виноват? Как доказать, что это доктор их умертвил? Может, были они живехоньки-здоровехоньки, а смерь страшную в огне приняли? Смекаете, молодой человек, кого виновником можно выставить? Счастье, что Ишервуд решил уехать, да на вас жалобу не стал писать.
— Да я…
— Да все я понимаю, — прервал старик возмущение юноши. — Посмотрели вы на страсти такие, не выдержали. Сам не знаю, как поступил бы на вашем месте. Может, и насмерть бы убил. Теперь-то что говорить — все мы задним умом крепки.
Ну да, что теперь… Всех трех несчастных похоронили. Конечно, в могилы для безымянных, но все лучше, чем так.
— Почему трех? — удивился Эдгар. — Их же больше было.
Старик только всплеснул руками, пожал плечами:
— На верхнем этаже три трупа нашли, и все. Ну, может, искали плохо. Я поспрашиваю потом у сведующих людей. А вам, молодой человек, пришла пора вам на родину возвращаться. Не обессудьте, я ваши бумаги глянул — вид на жительство у вас еще на прошлой неделе истек, к тому же в полицейском участке вы его так и не зарегистрировали, хотя и должны были.
— Я могу уйти, — нервно проговорил Эдгар, вставая с постели, но руки старика вернули его слабое тело обратно.
— Э, юноша, куда вам спешить? Вас же никто не гонит. Вот окрепнете, тогда и поедете.
— Мистер Шин, — со стыдом сквозь зубы спросил Эдгар, — вы не могли бы одолжить мне денег? Мне больше не у кого попросить. Обратился бы к нашему посланнику, но…
— Но у него вы уже занимали, — усмехнулся Шин. — Не беспокойтесь, дам я вам денег. И до Америки вашей помогу добраться.
На ваши вопросы могу ответить следующее — мне сорок пять лет от роду, по вероисповеданию принадлежу к святой Английской церкви, вдовец. Сословная принадлежность — эсквайр, то есть дворянин. Двадцать пять лет назад закончил медицинский факультет Эдинбургского университета, на русскую службу нанялся двадцать три года назад. В России я служу частнопрактикующим врачом, на что имеется соответствующее разрешение лечебного департамента МВД. В услугах переводчика не нуждаюсь.
Все обвинения в убийствах женщин я категорически отвергаю. Мертвые тела, обнаруженные в моем доме, были получены законным путем, уже после их кончины. Подчеркиваю — все женщины скончались от самых естественных причин — от простуды, от переизбытка спиртных напитков, от родильной горячки. Если вы желаете, можете собрать консилиум, произвести вскрытие.
Примечание: консул Линн заявляет, что в отношение мистера Ишервуда действует презумпция невиновности. Если у российского правосудия нет твердых доказательств, что мистер Ишервуд является виновным, то его следует считать невиновным и немедленно отпустить на свободу.
Иметь в доме мертвые тела не является преступлением перед законом Российской империи, касательно же пренебрежения к установлениям православной церкви — то я к ней не принадлежу. Я не отрицаю, что тела, принадлежавшие мне, использовались для медицинских опытов. Я являюсь дипломированным врачом, по роду своей деятельности вынужденным оказывать хирургическую помощь всем страждущим подданным Российской империи. Занятия хирургией немыслимы без знания анатомии, что само собой подразумевает изучение человеческого тела. В России, как мне известно, существуют анатомические театры при медицинских факультетах. Все прочие предметы, обнаруженные в моем доме, также имеют научный характер и являются моей собственностью. Пожар, случившийся в доме, является случайностью и не имеет никакого отношения к данному предмету — имевшейся коллекции раритетов и мертвым телам.
Примечание: консул Линн заявляет, что британское посольство может предоставить необходимую справку о том, что мистер Ишервуд является известным британским ученым, осуществляющим научную деятельность в домашних условиях, и он настаивает, чтобы вышеуказанный Ишервуд был немедленно выпущен на свободу. Посольство также настаивает, чтобы все вещи и предметы, изъятые из дома мистера Ишервуда, были ему немедленно возвращены. В противном случае, посольство составит ноту протеста на имя Его Императорского Величества.