Единственная для оборотня
Шрифт:
Ладно, отдам документы этому самовлюблённому засранцу и забуду о нём. Навсегда забуду. Просто выкину из головы как нечто незначительное.
??????????????????????????
Откинув эти ненужные сейчас мысли, я спокойно села в машину, повернулась к своему спутнику и спросила, влекомая любопытством:
— Ну и что я теперь должна для тебя сделать?
Он приподнял бровь:
— Должна? Нет, Вероника, ты, оказывается, меня совсем не знаешь, — молниеносное движение рукой, и он заправляет прядь волос, что мне мешала, за ухо, ещё секунда, и его
Он быстро чмокнул меня в губы, а я отмерла вздрогнув. Он в это время начал отъезжать и добавил:
— Тебе понравится, я уверен. У нас как раз есть пара часов.
Глава 25
Город у нас на юге страны был, в общем-то, небольшой. В Белгороде вообще был хороший климат: тепло, но не слишком жарко, много зелени. Даже больше, чем в остальных городах.
Но ехали мы не загород. Странно, я думала, что Никита захочет показать мне что-то за городом.
Мы подъезжали к месту, где был один из самых романтичных парков. Парк роз — историческая достопримечательность, место для романтичных прогулок и… Для предложений, которые мужчина обычно делает женщине, вставая на колени. Хм.
Расположен он был неудобно для семейных, сюда большей частью ездила молодёжь. Но зачем туда поехал Никита? Ведь он знал, что сейчас обманывает брата и его девушку.
И тут я пожалела, что не решилась сказать правду, что сомневалась в своих чувствах к братьям, и решила проверить себя. Сидя в мобиле, пока Никита парковался, я поняла, что мой поступок был нечестным. Но признаваться было жутко стыдно.
А ещё внутри меня всё ещё были сомнения. Ведь мне изначально понравился Никита. Да и я была ему интересна. И он спас меня тогда, смог защитить, хотя я отказала ему. Получается, что он был не так уж плох. Просто привык к подобному общению с человеческими девушками. Так, а ведь я его уже оправдываю.
Никита уже вышел и открыл мне дверцу, протянув руку, а я всё не решалась признаться.
Только с сомнением спросила:
— Даниил, мне кажется, мы слишком торопимся. Ты же знаешь, сюда в основном ходят парочки и делают все эти романтичные штуки, — хотела с улыбкой подтрунить над ним, а тот отмахнулся, поторопив меня:
— Давай вылезай. Вероника, за кого ты меня принимаешь? И я тебя совсем не тороплю. Я, может, просто похвастаться хотел. Ты сначала посмотришь, а потом уже будешь сомневаться. Пойдём, мне есть что тебе показать.
Мы вышли, Никита поиграл бровями, показал головой на пары, что мы видели сквозь решётку, прогуливающиеся рядышком. То в обнимку, кто за руки, а кто уже крылся за низкими ветвями деревьев и явно целовались, не обращая внимания на окружающих. Но таких почти не было, в основном все вели себя вполне прилично.
Я шла рядом с Никитой, а тот действительно просто прогуливался, с удовольствием рассказывая об истории этого места. Да так, что я заслушалась. Но откуда?
Это
— Странно, никогда бы не подумала, что ты столько знаешь о подобном месте. Часто девушек сюда водишь? Или любишь садоводство? О, тайное увлечение сортовыми розами? Ну, признайся же! Такой брутальный оборотень и такое милое увлечение, — решила его подколоть, очень уж он серьёзен был, когда рассказывал об истории парка, о сортах роз, о недавней реконструкции. Хотя рассказывал очень интересно, словно сам участвовал в создании парка.
Никита засмеялся на мои подколки, щёлкнул меня по носу, и усмехнулся, ответив:
— Почти угадала. Мы с братом с детства сюда ездили. Мама очень любит этот парк. Это её предок посадил его, в память о своей любимой жене. Кстати, она тоже была человеком. О, там была долгая, трагичная и одновременно очень романтичная история любви. Парк мы передали городу, но лабиринт роз в дальней части парка, который разбили рядом с небольшим родовым поместьем, закрыт для общего просмотра. Он вместе с поместьем огорожен и недоступен для зрителей. Но тебе я решил его показать. Это мамино увлечение, её страсть и радость. Ей отец сделал предложение именно в сердце лабиринта. И теперь, когда тоска по отцу подбирается, она едет туда. А ещё все те розы, что высажены в лабиринте, это её труд.
— А она не будет против, что ты показываешь мне? Ведь это личное, разве нет?
Никита улыбнулся так светло, что я и сама заулыбалась в ответ. А в голове пронеслась паническая мысль, что так я делаю только хуже, увязаю в чувствах, в этих общих моментах, что так сближают. Мне стоит рассказать ему и уйти, или я совсем запутаюсь.
Никита обезоружил меня, ответив:
— Нет, мама порадуется, что я, наконец, нашёл ту, которой захотел показать что-то настолько личное. А я хочу. Пойдём, вот сюда повернём. Не пугайся, тут всё заросло, придётся продираться немного, но зато обходить не будем.
Его ответ меня остановили. Слишком неуместно и жестоко прозвучат мои слова сейчас. И я сделала свой выбор, заходя в кусты за ним.
Лабиринт меня поразил. Маленькое, уютное поместье из белого камня, что выглядело очень достойно, было дополнительно огорожено. Мы решили не заходить, хотя там работал персонал, но мы тихонько прошли к лабиринту из высоких кустовых роз, что так поразил меня уже издали.
Удивительно, но я шла, смотрела, как меняются оттенки розовых лепестков на каждом кусте и понимала, каких трудов стоило создать подобную красоту.
В сердце лабиринта я медленно покрутилась, поняв, что гравийная дорожка не оставила наших следов, а я уже не знала, откуда мы пришли.
Никита оказался у меня за спиной, приобнял за талию и на ушко прошептал:
— Ну что, угадаешь, куда нам идти? Если нет, то с тебя поцелуй. Если угадаешь, то с меня желание.
Кинула недоверчивый взгляд на него:
— Это шутка? Ты серьёзно? Поцелуй? Мы взрослые, Н… Даниил. Ты меня и так можешь целовать, когда хочешь. Тебе вроде раньше разрешение не нужно было.