Единственная для сурового
Шрифт:
– Сколько месяцев вынашивают младенца? Девять? Вот и запомни, что тебе придётся девять месяцев жить в тех условиях, которые есть сейчас. Привыкай, девочка. Это не укор твоему прежнему образу жизни. Это удача свалилась на тебя.
– Да уж удача. Меня нагло использовали, а я… – голос сорвался.
Несмотря, что мне не сделали ничего дурного, я не могла говорить спокойно о том, что произошло. Я хотела бы поговорить открыто с самим Суровым, но у меня подгибались колени только от одной мысли о честном разговоре по душам с этим жестоким, властным мужчиной.
– Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь, – философски сказал Заур. – На самом деле, я немного приоткрою завесу тайны. Даже рискуя огрести потом за откровенность от Сурового. Итак…
Я вся обратилась вслух и у меня сильго участился пульс. Понятия не имею, что именно собрался сообщить мне Заур.
Но наверное, что-то важное? Может быть, расскажет тайну прошлого Сурового?
– Суровый не привык иметь дело с такими чистыми девочками, как ты. В его мире крутятся продажные женщины, опытные профессионалки, понимаешь? На таких мужчин объявляют охоту опытные профурсетки и те, кому с пелёнок в голову вдалбливают мысль, что предназначение женщины – это найти богатого мужика и предложить ему себя и писечку.
Я невольно рассмеялась. Но Заур был предельно серьёзен.
– Сурового много раз предавали и пытались обвести вокруг пальца. Он постоянно держится настороже и может доверять людям совсем немного.
– Но вам доверяет?
– На три секунды больше, чем всем остальным. Ты из другого теста, Настя. Надеюсь, мир блестящих возможностей и больших денег сохранит в тебе ту чистоту, что я вижу сейчас.
Смущённая такими словами, я пробормотала:
– Спасибо.
Вновь открыла меню и вздохнула:
– Никогда не привыкну к астрономическим ценам. Тем более, не знаю, что выбрать. Самое знакомое для меня название – это лагман.
– Значит, закажи лагман. Он здесь отменный, – добродушно посоветовал Заур, листая меню.
Потом он передал наш заказ официанту, но заказал для меня не только лагман, но и салат, пообещав, что позднее нам подадут чай и сладкий десерт к нему.
Когда на стол передо мной опустилась тарелка ароматного горячего лагмана, от которого поднимался пар, я поняла, что действительно проголодалась.
– Приятного аппетита.
Мы обменялись пожеланиями. Но не успела я поднести столовый прибор с кусочком мяса ко рту, как на стол легкая длинная, тёмная тень.
Я подняла взгляд и увидела мужчину. Он не собирался уходить, подошёл именно к нашему столику. Я опустила вилку и присмотрелась к незнакомцу.
– Заур Вахибов, – с широкой улыбкой протянул высокий, крепкий мужчина восточной внешности. – Где же твой хозяин?
Мужчине на вид было лет пятьдесят. У него была смуглая кожа с глубокими заломами носогубных складок и горизонтальных морщин, пересекающих лоб. Короткая, чёрная борода с нитями седины и тёмный жгучий взгляд делали этого человека очень опасным на вид. Я в буквальном смысле ощутила вибрации силы и скрытой агрессии, исходящие от него. Поняла, что от таких стоит держаться подальше и поспешила перевести взгляд на стол.
– Марат Рашидов, – мрачно отозвался Заур. – Чем обязан вашему визиту?
– Всего лишь заметил тебя и подошёл поближе, в надежде поздороваться с Суровым. Но сегодня твоя компания намного приятнее, чем всегда!
Мужчина посмотрел на меня тёмным взглядом, в глубине которого мелькнуло что-то нехорошее и опасное. Я уже сто раз пожалела, что надела купленное в магазине платье. Оно мне очень понравилось, но сейчас мне показался неуместным и яркий цвет платья, и свободный крой с довольно глубоким декольте.
Рашидов сделал движение, намереваясь отодвинуть стул и наглым образом усесться за наш столик, но Заур предупредил его жест, уверенно положив ладонь на спинку стула.
– У нас столик на двоих, господин Рашидов.
Заур потянулся свободной рукой к пиджаку, но вовремя вспомнил, что при входе его попросили сдать оружие в сейф. Пистолет устрашающего вида сейчас лежал в надёжном сейфе и никак не был способен помочь осадить наглеца. В ответ Марат Рашидов громко рассмеялся. Но его смех получился натужным и фальшивым, а глаза так и совсем не улыбались, оставались холодными и безжалостными.
Конец ознакомительного фрагмента.