Единственная на всю планету. Трилогия
Шрифт:
– Я подумаю, – сказал он, – и кое с кем посоветуюсь. Голова у меня одна.
– Ты сегодня трезвая? – удивился муж. – Что-то в лесу сдохло!
– Убери руки! – сказал Лошан. – Убью.
– Ух, какие мы грозные! – усмехнулся муж и попытался повалить его на пол.
Получив удар в горло, он захрипел и упал на колени. Второй удар, на этот раз ногой, пришелся в пах, а после третьего, нанесенного в висок припрятанной скалкой, все было кончено.
– Я знаю, что ты меня слышишь, – сказал комиссар. – Сейчас я уйду, и ты станешь свободна. Подумай хорошенько прежде чем куда-нибудь звонить. То, что твой муж был мерзавцем и пьяницей, еще не основание для убийства. Тебя ждут суд и тюрьма. А когда выйдешь на волю,
– Ничего не понял! – сказал полковник Беляков. – Какая-то ахинея! Как можно получать электроэнергию из ничего?
– Я сначала тоже ничего не понял, – усмехнулся Виктор.
– А потом поняли? – спросил майор Суханов.
– Я похож на Эйнштейна? – спросил Виктор. – Очень сомневаюсь, что и он здесь разобрался бы. Я просто принял, как данность, что такое может быть. Общий принцип понял, а детали... По прикидкам наших гостей, сами мы до такого додумались бы лет через сто.
– Ну и что вы приняли, как данность? – спросил Беляков.
– Смотрите, – начал объяснять Виктор, рисуя ручкой на листе бумаги. – По сути, это термоэлемент, только совершенно необычный. У обычного коэффициент полезного действия не превышает пятнадцати процентов, а у этого он приближается к шестидесяти. Стержень, в котором под действием разницы температур возникает ток, представляет собой довольно сложное устройство. Его конструкция известна, а вот как ее выполнить, пока не совсем ясно. Над этим и будем работать.
– Это и я принял за данность! – махнул рукой Беляков. – Объясните, за счет чего происходит нагрев, и как при таких малых габаритах вы собираетесь отводить тепло?
– И нагрев, и охлаждение – это явления одного порядка. Существует неизвестный нам вид материи. Мы его никак не ощущаем и не можем зафиксировать приборами.
– Темная материя? – спросил Суханов.
– А черт ее знает, какой у нее цвет! – сказал Виктор. – Главное это то, что наша материя может переходить в ту, а та – в нашу. Причем в первом случае происходит поглощение энергии, а во втором – ее выделение. Для переходов используется материал на концах стержня. Расход материала мизерный, поэтому однажды включенный генератор будет работать без замены стержня не меньше пятидесяти лет. Устройства, инициирующие эти переходы материи, располагаются вблизи торцов стержня и потребляют совсем немного энергии. Все питается от небольшого аккумулятора, который получает зарядку от термоэлемента. Один конец стержня охлаждается до температуры близкой к абсолютному нулю, а второй нагревается тем сильнее, чем выше потребляемая мощность.
– И максимальная мощность будет десять киловатт? – недоверчиво спросил Беляков. – У такого небольшого устройства?
– Планируется их делать не только на десять, но и на двадцать пять киловатт. Но это уже будет устройство ранцевого типа для систем оружия. Такие же генераторы будут основой для активной брони с усилителями мышц и плазменным метателем.
– Маловата мощность для плазмы, – сказал Суханов. – Придется таскать на горбу накопитель и каждый раз ждать заряда.
– Только не в наших конструкциях, – возразил Виктор. – Для создания плазмы используется не электроэнергия, а опять переход материи. Материал заряда нагревается до пятидесяти тысяч градусов, а электричество сжимает плазму и с большой скоростью выбрасывает из ствола. Вся система охлаждается тоже переходом материи. Из-за сопротивления воздуха дальность стрельбы всего метров триста, зато для такого выстрела преградой будет только танковая броня и толстые каменные стены. БТР, например, прожжет насквозь. И стрелять можно до посинения: энергия никогда не закончится, а материала для плазмы в магазине на две тысячи выстрелов. Лазеры на броне, кстати, тоже будут.
– А делать что-то вроде бомб? – спросил Суханов.
– Не получится, – ответил Виктор. – Я тоже об этом спрашивал. Зоны выделения и поглощения энергии очень небольшие и ограничены размерами устройств перехода. Ни заморозить, ни сжечь много людей у вас не получится. А вот холодильники или нагреватели делать будем.
– Если у вас получится, все засекретят, – сказал Беляков. – Никто вам не позволит гнать ширпотреб!
– Если выпустить сорок миллионов таких устройств, можно в изобилии снабдить электроэнергией все квартиры в стране, – сказал Виктор. – И это вполне реальная задача. Чтобы не бегали с генераторами по улице, их можно искусственно утяжелить. Можно дать электромобиль в каждую семью. А секретность... Попробуйте сначала повторить нашу конструкцию. Доры гарантируют, что лет тридцать это у вас точно не получится. Вы представляете, какие преимущества это нам даст? О военном применении можете подумать сами. Десяток генераторов повышенной мощности вполне смогут двигать легкий танк и питать его системы оружия. Применений вообще море!
– И когда все это будет? – скептически спросил Беляков.
– К работам приступим через год, а первую продукцию планируем через пять лет. Но все это без гарантии, потому что нужно решить очень много проблем. Но это все перспектива, а мне сейчас нужно знать, будет ли кто-нибудь покупать нашу кабельную продукцию или нет? Склады забиты, а на днях будет готова первая партия инструментов. Если вы не отнесете их к стратегическим товарам, я, как и собирался, продам все в Китай. Потом будет легче обеспечить спрос на внутреннем рынке.
– Мы должны только ознакомиться и доложить, – сказал Суханов. – Решать будут другие. Мы отметим то, что вы просили не затягивать решение этого вопроса.
– Давайте подведем предварительные итоги, – сказал Бортенев. – Начните вы, Дмитрий Константинович.
– Уже восемь дней, как в моем управлении создан отдел, возглавляемый Поляковым, – сказал начальник Управления оперативно-техническими мероприятиями Гущин. – К работе привлечен только узкий круг работников, все остальные, кого мы используем, не в курсе того, чем занимается отдел. Но со временем круг посвященных в работу с Ковалевой, несомненно, будет расширяться. Давайте я сначала расскажу о той группы сотрудников, которые подверглись оптимизации. Вчера Ковалева обработала их в третий раз. Изменения видны без всяких анализов. Все стали гораздо сильнее и резко повысилась скорость реакции. У единственного среди них, кому больше сорока, это проявляется особенно сильно.
– Что говорят медики? – спросил Бортенев.
– Они ничего мне не могут сказать, потому что сами ничего не понимают, – усмехнулся Гущин. – У парней масса нарушений почти во всех анализах, но они себя прекрасно чувствуют и демонстрируют завидное здоровье. А у самых молодых начали меняться черты лица. Изменения пока небольшие, но медиков о них предупреждали, поэтому они заметили.
– А привязка? – спросил начальник Центра информационной безопасности Сергеев. – Она как-нибудь проявляется?
– Черт его знает, Олег Борисович! – сказал Гущин. – Ребята к ней с самого начала прилипли. Красивая девчонка и удивительно быстро к каждому из них нашла подход. Не будь она такой молодой, разбила бы немало сердец, а так все относятся, как к младшей сестренке. Наверное, она на них все-таки как-то действует, помимо внешности и поведения. У нас все-таки не курсанты училища, а кадровые сотрудники. А она еще им всем записала в память свою борьбу и дала знания японского языка.
– Зачем? – удивился Бортенев. – И почему японского? Что у нее вообще с языками?