Единственная
Шрифт:
— Куда ты так смотришь? — спросила она, перехватив мой взгляд.
— Знак исчез. Я не хочу потерять из виду места, где он раньше был.
— Ладно, — согласилась она. — Если надо, я тоже спрыгну. Но ведь мы уже не сможем вернуться в Ворчуна!
Я сглотнул комок, застрявший в горле. Лишь бы не просмотреть место посадки.
— Нам надо отстегнуть привязные ремни,открыть дверцы кабины, встать на подножку и спрыгнуть. Ты справишься?
— Давай отстегнемся и откроем дверцы прямо сейчас.
Когда она открыла дверку кабины, я услышал свист ветра. В горле опять пересохло.
Она
— К посадке готова. Жду твоей команды.
XV.
Мы напряженно всматривались в приближавшуюся водную гладь.
— Приготовиться, — скомандовал я.
— Как только касаемся воды, открываю дверь и прыгаю, повторила она то, что должна сделать.
— Правильно.
— Не забудь! — сказала она, взявшись за ручку двери.
— И ты тоже, — ответил я, — как бы все это ни выглядело!
Киль Ворчуна коснулся волн.Я закрыл глаза, чтобы видимый мир не морочил мне голову.
ДВЕРЦА.
Я почувствовал, что мы одновременно распахнули дверцы,засвистел ветер.
ПРЫГАЙ!
Я прыгнул и в ту же секунду открыл глаза. Воды под нами не было. Без парашютов мы падали на Лос-Анджелес.
— ЛЕСЛИ!
Ее глаза были закрыты, рев ветра заглушил мои слова. Обман, сказал я себе, обман зрения. И в эту секунду мы словно плюхнулись на гору подушек. Мы очутились в кабине Ворчуна, золотистый свет вспыхнул и угас. Как ни в чем не бывало мы сидели за своими штурвалами.
— Ричи, получилось! — закричала Лесли, бросившись меня обнимать.
— Получилось! Ты — гений!
— Если веришь в успех, все получится, — скромно сказал я, — хотя сам не совсем был в этом уверен. Но, если она так настаивает на гениальности моего решения, подумал я, мне придется с ней согласиться.
— Ладно, ладно, — радостно воскликнула она. — Мы вернулись!
Мы летели курсом 142, стрелка магнитного компаса показывала на юго-восток, навигационные приборы тихонько гудели, шкала радиодальномера светилась, как положено. На заднем сиденьи никого не было. Среди узора улиц и крыш поблескивала только голубая вода плавательных бассейнов.
— Два борта встречным курсом, там и вон там, — сказала Лесли,указывая на два самолета, летящие вдали.
— Вижу.
Мы одновременно посмотрели на радиопередатчик.
— Может, попробуем…
Она кивнула и на всякий случай постучала по деревяшке.
— Вызываю диспетчерскую Лос-Анджелеса, — сказал я в микрофон. — Говорит Сиберд 14 Браво. Вы видите нас на радаре?
— Вы в зоне видимости, встречным курсом 30 на север идет другой борт, расстояние две мили, высота неизвестна.
Диспетчер не спросил, куда мы запропастились на три месяца, исчезнув с его экрана, и не слышал радостных воплей, раздавшихся в кабине Ворчуна.
Лесли дотронулась до моего колена.
— Скажи, что ты видел, когда мы…
— Васильковое небо, океанское дно, расцвеченное узорами. Пай, Жан-Поль, Машара…
— Достаточно, — сказала она и покачала головой. — Значит мне это не приснилось. Все так и было.
Мы летели в аэропорт Санта-Моника, радостные, словно сегодня мы сами сотворили этот мир.
— А что, если все это правда? — спросила Лесли. — Если окружающие нас люди — это частички нашей души, а мы частички их? Как это изменит нашу жизнь?
— Хороший вопрос, — сказал я. Радиодальномер показывал 10 миль до посадки. Я начал снижаться. — Хороший вопрос…
Мы приземлились на широкой посадочной полосе аэродрома Санта-Моника, отрулили самолет на стоянку и выключили мотор. В душе я был готов к тому, что как только пропеллер остановится, мир опять куда-нибудь исчезнет, но этого не произошло. Все осталось без изменений: десятки самолетов, замерших вокруг, воздух, пропитанный морем и солнцем, гул автомобилей, доносившийся с бульвара Сентинела.
Я помог жене спрыгнуть на землю. Затаив дыхание, мы стояли на поверхности наше родной планеты в нашем родном времени. Мы обнялись.
— Правда, здорово? — прошептал я ей на ухо.
Она посмотрела мне в глаза и кивнула.
Я достал из багажника нажи чемоданы. Мы зачехлили кабину и собрались идти.
На другом конце стоянки паренек,наводивший глянец на один из самолетов, бросил свое занятие, уселся в заправщик и подкатил к нам.
Лет ему было столько же,сколько и мне, когда я начинал работать на аэродроме, да и кожанка на нем была точно такая же,только над его левым нагрудным карманом было вышито имя: ДЭЙВ. И я подумал, что мне легко увидеть себя в этом пареньке. Мы многое могли бы рассказать ему о его уже исполнившемся будущем, о приключениях, поджидающих встречи с ним. Делай свой выбор, парнишка!
— Добрый день, ребята, — поздоровался он. — Добро пожаловать в Санта-Монику. Бензинчику не желаете?
Мы рассмеялись. Как странно, что теперь Ворчуна снова придется заправлять.
— Не откажемся, — ответил я. — Полет был долгим.
— И где же вы были? Я вопросительно посмотрел на жену, но она не захотела помочь мне с ответом, желая услышать, что я скажу.
— Да так, немножко прогулялись, — небрежно произнес я.
Дэйв начал заполнять бак.
— Я еще не летал на таком гидросамолете, — заявил он,но слыхал, что они могут сесть где угодно. Правда?
— Что правда, то правда, — подтвердил. — Этот самолет отвезет тебя, куда твоей душе угодно.
XVI.
И только по дороге в гостиницу мы наконец решились все обсудить.
— Ну, ладно, — начала Лесли, стремительно ведя взятый напрокат автомобиль по автостраде Санта-Моника. — Будем мы об этом рассказывать или нет?
— На конференции?
— Вообще.
— А что мы скажем? Пока мы летели на вашу конференцию, мы влипли в занятную историю: три месяца мы мыкались по измерению, где нет ни пространства ни времени и только изредка появляется нечто на них похожее и там мы узнали что каждый человек — это некая частица любого другого человека потому что во всей вселенной только одно единственное сознание и кстати будущее — это штука очень субьективная и делая выбор для самого себя мы выбираем то что случится со всем нашим миром спасибо за внимание и есть ли у вас вопросы?