Единственный мой ангел

Ми Майя

– Скоро проснется, Лир, тебе придётся побеспокоить сон её отца, уже совсем скоро.

– Да, да, – сказал домовёнок, его ушки как будто были всегда начеку. Даже несмотря на то, что темники давно не навещали этот дом, домовёнок всё же был всегда на страже. Когда-то он и ангелы Сэйфа и Софии прогнали их, дав им отпор, некоторые из темников даже пострадали, и они стали облетать этот дом стороной, но всё же поглядывали на него, надеясь подпитаться энергией когда-нибудь ещё. В эту ночь Амалия

просыпалась два раза, Сэйф её кормил молоком, которое одна женщина приносила ему почти каждый день понемногу. Она тоже недавно родила девочку, и ей было настолько жаль маленькую Амалию, не увидевшую свою маму, что решила помогать Сэйфу с кормлением. Так ангелы, маленький домовёнок и создатель-шорфик проводили время вместе, охраняя дом и его жителей. Смагий иногда отлучался к себе на звезду либо в лабораторию на Большую звезду. Карл с Музием тоже время от времени летали на Солнечную звезду, с собой у них всегда был небольшой свёрток, Смагий как-то спросил, что за свёрток у них за крыльями, отговорками они уверили его, что это их кое-какие рабочие материалы, и Смагий потерял интерес, что же там такое таится. Смагий любил наблюдать за Амалией, дарил и придумывал ей цветные сны, в которых он не участвовал. Ангелы не сразу ему разрешили это делать, так как создавать сны имеют право только ангелы-хранители. Создатель-шорфик любил вглядываться в лицо Амалии, желая найти хоть какие-нибудь черты его любимой Джейн. Он понимал, что даже и облик не похож на неё, голубые глаза Амалии как будто говорили ему: «Я здесь, я Джейн, и я люблю тебя». По крайней мере, Смагий на это надеялся. Он всё думал, что они очень мало времени провели вместе на их Большой звезде и что признался в любви ей тоже очень поздно. И иногда ему даже становилось печально, и его яркий небесно-золотистый отблеск крыльев становился тусклым.

Однажды, разговаривая с Карлом, Смагий задался вопросом о жизни людей, что все они разные, и их отличает не только облик друг от друга, но и миссии пребывания на этой планете, что у народов разные религии и разные восприятия этого мира, что мысли людей не совпадают с мыслями другого человека.

Карл ответил ему:

– Наш Высший Создатель настолько велик, что для каждого создаёт отдельную историю, и не только для людей, он создаёт историю даже для самой малой песчинки, томящейся в раскалённых песках, для листика на дереве, для льдины, которая странствует в холодных морях, и всё это он – Высший Создатель. Он создаёт жизнь всей Земли, это большая целая энергия в совокупности.

Карл посмотрел своими небесными глазами на Смагия и продолжил:

– Мы тоже его энергия, и для нас тоже есть история. Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Он взял Смагия за руку, и они отправились на другую часть Земли, пролетая и задевая крыльями зефирные облака. Они спустились на берегу моря, там как раз наступал рассвет, и солнце, как горящий шар, поднималось над величественной морской водой, начиная греть её и её жителей. На суше никого не было, только маленькие рачки просыпались и бежали со своим домиком куда-то в неизвестном направлении. По берегу были разбросаны ветки от деревьев, а неподалёку стояла ветхая хижина, в которой жил одинокий лодочник. Каждое утро он отправлялся на своей старой лодке в море, чтобы добыть себе еды – рыбы. Так как он жил на берегу один, за водой он отправлялся вглубь суши, к людям в соседние поселения, в четырёх километрах от моря. Они тоже занимались рыболовством, но в путь отправлялись совсем с другого берега, где было сооружено всё под порт. Поэтому люди не особо навещали лодочника и вовсе не появлялись на его берегу уже долгое время. Так его и прозвали – одинокий лодочник. Люди в деревнях придумывали про него даже легенды, что он дружит с морскими русалками и умеет разговаривать на их языке. Всё это пошло с того времени, как лодочник овдовел и остался совсем один, люди не понимали, почему бы, к примеру, ему не переехать в деревню и жить со всеми. А ещё сельчане стали замечать, как только рыбак выходил в море, не было никакого шторма, только один раз, и то он выжил и приплыл на берег целым и невредимым. Когда рыбак приходил за водой в поселение, люди ему мило улыбались и здоровались, боясь, чтобы он не навлёк на них ярость моря. Старика это забавляло, так как сарафанное радио всё же доходило до его ушей, и такие глупости его только веселили. Солнце уже показало своё величие наполовину и грациозно поднималось. Из ветхой хижины показался рыбак. Роста он был невысокого, около семидесяти лет, седые волосы и борода были похожи на снег – такие же белые. На нём была одежда, похожая на мешок, бесформенная, с таким же материалом, настолько старая, что были видны кое-где заплатки и небольшие дырки. В его хижине было всё просто и стояло всё необходимое: стол, небольшой шкафчик и гамак. Выйдя из своего дома, он начал напевать тягучую рыбацкую песню о новом дне. Старик подошёл к морю, посмотрел на небо, что-то сказал шепотом и, постояв немного, принялся собирать ветки с берега для костра, вырыв небольшую яму в песке. Потом он зашёл обратно в хижину и вытащил котелок чёрного цвета, налил туда воды, положив в него маленьких рыбёшек, пойманных им вчера. Растягивая песню в морском воздухе, с виду он казался не таким и одиноким и несчастным, он взял весло и верёвку и отправился собирать фрукты. Смагий и Карл последовали за ним.

Конец ознакомительного фрагмента.