Единство
Шрифт:
Поднявшийся переполох и шум камнепадов разбудил Царицу. Приоткрыв тяжелые веки всех четырех глаз, она быстро отыскала взглядом причину беспокойства. Сонный рык был похож на крик самой земли, дрогнувшей под ее неторопливыми движениями. Внимание Царицы привлекал странный свет, которому было не место в ее обители, и она неотрывно следила за ним, шире раздвигая чешуйки на спине и выпуская десятки верных слуг на защиту дома.
Ночная тьма сплеталась у пальцев лучника, обретая строгие очертания замершей стрелы. Ее быстро окутало алое мерцание, крепнущее и разрастающееся с каждым произнесенным Люфиром словом. Тетива впилась в
Первый забравшийся на площадку зверь был сброшен вниз усилиями Бритты и близнецов. Даже противостоя подбирающимся к ним полчищам, маги находили время бросить тревожный взгляд в сторону замершего у края обрыва лучника. Камни, за которыми прятался отряд, одними из первых были сброшены на неприятеля, и теперь тройка магов, включая Фьорда, следила, чтобы никто не подобрался к Люфиру, вскарабкавшись по отвесной скале.
Казалось, еще немного и тетива перережет ему пальцы. В крыльях лука не осталось и намека на изящную синеву: насквозь пропитавшись кровью, их свет часто пульсировал, изнутри освещая окутавшее Люфира плотное алое облако.
Был то вой отпущенной тетивы или сорвавшейся стрелы, унесшей вместе с собой все силы Люфира? Устремившись к Царице, красная комета рассекала воздух, оставляя за собой кровавый подтек.
— В укрытие, — выдохнул Люфир, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног.
От рева Царицы по огненному озеру побежала дрожь, выбивая застоявшуюся в складках скал пыль. Ее тело было слишком громоздко, а движения недостаточно быстры, чтобы уйти из-под удара.
Взрыв расколол пространство пещеры, оглушительным эхом слоняясь по извилистым туннелям. Ударная волна смешала плоть и камень, наполняя ложе бурым туманом. Скуля и стеная, уцелевшие Загонщики кашляли кровью, ища укромное место, где могли бы скрыться от раздираемой их изнутри энергии.
Пыль оседала на телах павших, обнажая темный холм, словно далекий остров, дрейфующий в туманном океане. Царица завалилась на бок: передняя лапа превратилась в бесформенную массу, а от головы, куда угодила стрела, осталась лишь половина. Обнаженное мясо сочилось рыжей кровью, омывая края торчащих костей и гудящим потоком унося в лаву тела прислужников.
Подушка и кровать казались невероятно мягкими и удобными — сказывалась долгая череда ночей, проведенных на жесткой тахте. Под бинтами пульсировала боль, не давая пошевелить пальцами без того, чтобы запястье не скрутила судорога. Свет полуденных фонарей лился в окно, и сотни пылинок плавали в его золотистых водах, изредка взблескивая боками.
Поджав к груди ногу, Мелисса сидела на табурете и сонно клевала носом. Она встрепенулась, когда Люфир открыл глаза и зашевелился, пытаясь сесть. По всему его телу разливалась ленивая тяжесть, скапливаясь в онемевшей правой руке.
— Где Фьорд? — в горле першило, от чего вопрос прозвучал хрипло и неровно.
— Внизу. С ним все в порядке, — Мелисса улыбнулась и протянула юноше чашку с водой, стоявшую на тумбе у кровати. Взявшись за ручку левой рукой, Люфир сделал несколько глотков и, помедлив, вернул ее девушке. — Благодаря тебе.
Лучник не спешил пускаться в оживленную беседу, и в комнате повисло робкое молчание. Глядя на юношу, девушка начинала чувствовать себя растеряно и неловко. Упершаяся корешком в бок записная книжка вывела ее из оцепенения.
— Вот, — она извлекла на свет дневник и, помедлив, положила на край кровати. — Как ты и просил, я старательно берегла его.
— Спасибо, — Люфир опустил ладонь на обложку, хранящую тепло тела девушки, и прикосновение отозвалось новой вспышкой боли в раненных пальцах.
Неясные очертания воспоминаний о произошедшем в Глубинах пропадали в туманах померкшей памяти. Люфиру казалось, что все случилось невероятно давно, и это навязчивое ощущение побуждало его спросить о времени, минувшем со дня его ухода из Убежища. Но юношу опередили, вынудив оставить вопросы при себе.
— Мелисса, — на пороге комнаты стояла Бритта, — Фьорд зовет тебя.
— Да, конечно, — девушка бросила на Люфира растерянный взгляд и покинула свое место у кровати, исчезнув в коридоре.
Притворив дверь, Бритта заняла освободившийся табурет. Ей было, о чем поговорить с лучником, и девушка не собиралась упускать подвернувшуюся возможность.
— Тебе все-таки удалось убить того гиганта, — она решила начать с похвальбы, надеясь, что слова одобрения смягчат колкий нрав Смиренного. — Твои умения невероятны! Даже не слышала ни о чем подобном. Как ты это делаешь? Со своим волшебным луком.
— Что случилось потом? — Люфир словно бы и не слышал сказанного Бриттой.
— Твой выстрел убил их королеву, буквально разнес ей голову, а заодно прикончил большую часть находившихся внизу тварей, — девушка спокойно восприняла оставленные без ответа вопросы. — Оставшиеся в живых просто озверели, и, хоть их число и было невелико, они разделались бы с нами на раз. Ты потерял сознание — то ли от изнеможения, то ли тебя задела ударная волна — так что мы отступили и вернулись в Убежище, обрушивая за собой туннели, как Вихр и планировал изначально. Если на смену их королеве не придет новая, можно считать проблему решенной. Отряды снабжения зачистят лабиринты от оставшихся тварей, и тогда будет самое время вернуться к обыденным заботам.
Бритта изо всех сил старалась не обращать внимания на подчеркнутую отстраненность лучника, выдавливая из себя фразу за фразой. Ее целью было расположить к себе Смиренного, а не разрушить и без того шаткие мосты между ними.
— Мы сделали большое дело, — она поднялась, видя, что Люфир предпочел бы остаться один. — И ты сыграл в нем не последнюю роль. Сегодня Вихр устраивает небольшое празднество, чтобы отметить нашу победу. Ты тоже приглашен. Не оскорби нас отказом.
Задержавшись у дверей, Бритта беззаботно улыбнулась.
— Трехэтажный дом на углу между пекарней и обувной мастерской. Сегодня в семь. Не задерживайся.
Оставшись один, Люфир сел, свесив с кровати ноги, и торопливо развернул дневник, чтобы убедиться в его подлинности. Со страниц на него смотрели очертания слов языка Моря Теней. Ощущение реальности постепенно возвращалось, напоминая о делах незаконченных и еще предстоящих.
Люфир не сразу покинул комнату, перечитывая свои записи и заучивая каждое слово послания, заканчивавшего дневник. Фьорд несколько раз поднимался наверх, справиться о самочувствии лучника и принести приготовленную Мелиссой фруктовую запеканку. Он не надоедал расспросами и беседами, отложив их до поры, когда Люфир сам изъявит желание поговорить.