Единство
Шрифт:
— О том, что не имел права вот так взять и отвернуться, когда мог остановить его, — вновь всколыхнувшееся в груди негодование дало Кристару силы встретиться взглядом с сестрой. — Маги не смеют заикаться о равных правах, когда оправдывают предубежденное отношение к ним своими же поступками, — выпалив на одном дыхании, он снова поник, рассматривая пальцы.
Молчание Оники неподъемным грузом легло на плечи Кристара, но он был достаточно смел и упрям, чтобы не отказаться от своих слов.
— Не жалеешь, что позволила мне пойти с тобой? Ведь ты оказалась права — я не смогу выступить
— Этого и не требуется. Я уже ходила тропой, где маги обретают свободу на фоне свержения ненавистной им власти церковников, и она не ведет ни к чему хорошему, — Оника положила руку на плечо брата. — Я не злюсь и ни о чем не жалею, но мы должны быть осторожны. Мы же говорили об этом. Ты не сможешь остановить меня, если из-за твоих необдуманных действий мне придется принять меры. И ни ты, ни я не будем рады последствиям.
— Я же не прибегал к помощи стихии!
— Из расчета, что все полученные тобой ранения исцелит заботливая сестра, — Оника рассмеялась, наблюдая за смущением на лице брата. — Пусть будет, по-твоему. Но впредь проявляй большую рассудительность. Не хочу я больше пачкать руки в людской крови.
Следующий день принес новые километры, пройденные с пресным мясом в желудке и беспокойными взглядами, стоило из-за рыжих холмов выглянуть очертаниям разоренных Казематов. На протяжении всего пути Оника без устали отправляла ветра в разные уголки вновь покрывшейся камнем равнины, чтобы заранее узнать о приближении неприятеля, будь то Потусторонний, церковник или сбежавший отступник.
Приблизившийся заслон из суровых дубов Восходящего леса отвлек Кристара от не покидавших его с самого утра размышлений. Когда солнце затягивали располневшие на севере тучи, он понимал, что хотел бы вновь пройтись по коридорам дворца, пообедать в обществе госпожи Арноры и ее дочерей, откупорить бутыль вина наедине с Зореваром. Именно мысли о старом друге и том, как Кристар оставил его, не сказав ни слова, больше остальных удручали юношу. Но ветер прогонял облака и, грея спину в лучах высокого солнца, юноша осознавал, что находится там, где должен.
В Восходящий лес весна пришла несколькими днями раньше, и земля здесь уже успела подсохнуть, а на деревьях завязались почки. Птичьи голоса зазвучали громче, разнося молву о пришедших в их обитель гостях.
— Будь внимателен. Цитадель Ордена находится западнее, но вся северная часть — территория Смиренных. Они не должны заметить нас раньше времени, — Оника закрыла глаза и шла, руководствуясь образами, что рисовал ей ветер.
— И как мы проникнем внутрь незамеченными, когда доберемся?
— Мы — никак. Цитадель стерегут не хуже дворца Берилона, только из Смиренных охранники-то получше будут. Войти вдвоем и не привлечь внимание — значит потратить везение, отведенное на всю жизнь вперед. Ты укроешься в безопасном месте и будешь ждать меня, а я отыщу отца. Надеюсь, он не в отъезде.
— Ты рассказывала, что здесь же находится убежище мятежников? — Кристар всматривался в чащу, словно ожидая отыскать в ней следы руин, о которых говорила сестра.
— Да, намного южнее, в самом сердце леса, если они не нашли себе новое.
— Хотел бы я увидеть столько магов зараз.
— Еще увидишь. Поверь, в Ордене их не меньше.
Деревья провожали магов покачиваниями лысых макушек и возней мышей в опавшей листве. Оника пыталась вспомнить, как давно она была в Цитадели. События стертого из действительности витка времени мешали времена года и людей, добавляя восприятию девушки лишние месяцы. Ей сложно было осознать, что всего лишь летом она карабкалась вместе с Дэрком по оврагам, направляясь к таинственному Убежищу, и что последний раз, когда она видела отца, был в день мятежа. И Храма Первого, укрощения огня и открытия магии крови не было нигде, кроме ее собственного сознания. Вымышленные ситуации вымышленной жизни.
Оника помотала головой. Только избавившись от наваждения, она поняла, что привело ее в полный тревог уголок сознания. Между ветвей витал едва уловимый запах гари, а птичьи голоса, словно бегущие от опасности, остались далеко позади. На лес опускалась вечерняя серость, но Оника продолжала торопливо идти, понимая, что об отдыхе и речи быть не может, когда гнетущее чувство тревоги липнет к коже.
Кристар и сам понял, что что-то не так, когда в лицо магам ударил порыв мягкого теплого ветра.
— Разве не лучше обойти стороной, что бы там ни было? — торопясь за сестрой, спросил он.
— Впереди только Цитадель Ордена, — хмуро ответила Оника, переходя на бег.
Тепло сменилось жаром, обволакивающим деревья и бегущих магов. Земля пошла под уклон, и теперь приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не скатиться кубарем вниз, зацепившись за вылезший на поверхность корень.
— Стой, — Оника преградила путь брату рукой, узнав о происходящем раньше, чем увидели глаза Кристара. Пересохшему горлу было больно глотать. Кашель капризным котом скреб шею изнутри.
Осторожно ступая за сестрой, Кристар слышал душераздирающие крики, спускающиеся с небес, и вторящее им рычание. Впереди появились яркие силуэты объятых огнем деревьев. Они стонали от боли, когда пламя бесстыдно срывало со стволов трескающуюся кору.
Преддверие Цитадели Ордена было объято огнем. Сама крепость стояла черным исполином, подсвеченным заревом пожара, охватившего лес и деревянные пристройки. Загонщики терзали сочную плоть, огрызаясь на проворных Гончих, так и норовящих стащить лакомый кусок прямо из-под носа. Двор и округу Цитадели заполонили Потусторонние, вынюхивая источники дурманящей энергии, щедрым морем разлившейся по территории крепости.
Ров с водой выпустил шипящее облако пара, когда Погибель изрыгнула в него клокочущую лаву. Круша лапами стены, она проглатывала камень казарм вместе с содержимым, довольно вздрагивая, когда удавалось захватить еще теплые тела.
Вид разоряемой Цитадели привел Онику в ужас. Она и представить не могла, что игры со временем приведут к настолько тяжелым последствиям. Вот о чем говорил Мориус, когда предупреждал о перемещении на месяцы назад. Обостренные чувства замечали любое движение, пока не привлекли внимание девушки к взобравшемуся на одну из сторожевых башен Смиренному, скидывающему на головы чудищ камни.