Эдит Пиаф
Шрифт:
Эдит прочла сценарий и рассмеялась: «Ну, Марсель, не так хорошо, как здорово! Ты предсказал будущее. Я согласна у тебя сниматься, но при условии — возьмешь Ива Монтана».
Блистэн не возражал, но продюсеру это имя ничего не говорило. Его сомнения можно было понять, ведь деньги-то вкладывал он. Афиша с именами Эдит Пиаф и Ива Монтана не вызывала желания бежать в кино со всех ног.
Но когда Эдит чего-нибудь хотела, она умела взяться за дело. Пятнадцатого января 1945 года она устраивает для продюсера коктейль в клубе «Мейфер» на бульваре Сен-Мишель, где каждый вечер
Так решилась судьба фильма «Безымянная звезда». Вместе с Эдит снимались Марсель Эрран, Жюль Бери и два дебютанта: Серж Режиани и Ив Монтан.
Несколько лет спустя Ив сказал: «Я всем обязан Эдит». Он говорил истинную правду.
Хотя у Ива был аппетит людоеда, готового все проглотить, в жизни ему не хватало уверенности в себе. На кинопробах он выглядел бледно. «Не волнуйся. Ты создан для кино, у тебя врожденный талант. Ты далеко пойдешь». — Липший раз Эдит предсказала будущее.
Съемки фильма прошли спокойно, за исключением финального эпизода. «Безымянная звезда» заканчивалась кадром в духе Чарли Чаплина. Великая актриса уходит из студии, одна, ее маленькая фигурка исчезает на горизонте…
На этот раз великой актрисой стала я. Эдит в тот день была сильно навеселе. Говорила она хорошо, но пройти, не шатаясь, три метра не могла. Марсель кричал:
— Иди прямо!
Эдит хохотала:
— Не могу. Я падаю с ног от горя!
— Скажи лучше: от пьянства!
— Оставь меня в покое: сними Момону!
Марсель посмотрел на меня и сказал:
— Надень ее костюм. Тебе поправят прическу, и со спины ты сойдешь.
Хоть я и убеждала себя, что меня снимают только со спины, сам факт присутствия перед камерой произвел на меня большое впечатление. А Эдит смеялась: «Я нашла тебе профессию: будешь моей дублершей».
Мы по-прежнему жили в «Альсина». Между Ивом и Эдит внешне все шло как будто хорошо, но я знала, что это ненадолго. Она жила рядом с ним, но не вместе с ним. Они продолжали совместную жизнь как бы по привычке.
После Освобождения в нашей жизни снова появилась Гит, Маргерит Монно. Она полюбила Ива. «Он столь же красив, сколь талантлив», — говорила она. Эдит это было приятно. Когда она рассказывала Гит о своих любовных увлечениях, та всегда находила их чудесными, казалось, еще немного, и она положит их на музыку.
Эдит преследовала одна мысль, но она стеснялась сказать об этом Гит. Все же она решилась: «Я едва осмеливаюсь сказать об этом именно тебе, но когда у меня рождаются слова песни, я слышу и музыку. Все приходит одновременно, понимаешь? Как ты думаешь, не попробовать ли мне сочинить крошечную мелодию?»
Нужно было быть такой тактичной, как Гит, чтобы Эдит не замкнулась в себе. Ведь она не имела никакого представления о сольфеджио! Сказать это такому композитору, как Маргерит Монно: та могла подумать, что ее разыгрывают.
— Попробуй, Эдит, я тебе помогу.
— Ты не будешь издеваться надо мной? У меня в ушах все время звучит один мотив. Можно я тебе это сыграю?
— Давай.
И Эдит вот так, с ходу, сыграла нам мелодию, которая превратилась потом в «Жизнь в розовом свете».
— Я как-то не чувствую, — сказала Гит.
— Значит, тебе не нравится.
— А слова?
— Пока нет. Мне просто не давал покоя этот мотив.
— Тебе, во всяком случае, он не подходит, ты никогда не будешь это петь. Но ты должна продолжать. Почему бы тебе не сдать экзамен и вступить в SACEM как автору мелодий?
— Меня уже «завернули» как автора слов.
Гит засмеялась.
— Это не имеет значения. Я в первый раз тоже провалилась. А до меня Кристинэ, композитор, автор «Фи-фи»… да многие другие!
Маргерит Монно провалилась! Мы были поражены. И Эдит сразу приободрилась: «Попробую еще раз».
Вероятно, песне «Жизнь в розовом свете» было суждено судьбой появиться на свет. У Эдит была приятельница, певица Марианна Мишель, приехавшая из Марселя. У нее был покровитель, владелец неплохого кабаре на Елисейских полях, и у нее все складывалось удачно. Но, как обычно бывает с начинающими, у нее не было репертуара. Эдит время от времени встречалась с ней, и та постоянно ныла:
— Не могу найти хороших песен. Чтобы заявить о себе, нужен шлягер. Эдит, вы не могли бы написать для меня песню?
— Есть одна мелодия, которая не выходит у меня из головы. Она в вашем духе. Послушайте.
Эдит напела ей мотив, который перед этим сыграла Гит.
— Потрясающе. А слова?
— Подождите. Вот если так…
И Эдит, неожиданно взяв карандаш, написала:
Когда он меня обнимает,Когда нашептывает мне на ухо,Для меня все вещи — в розовом свете…Марианне не очень понравилось.
— Вы думаете, это хорошо? Вещи? А если мы поставим — «жизнь»?
— Прекрасная мысль! И песня будет называться «Жизнь в розовом свете».
Назавтра песня была готова. Но так как Эдит не была членом SACEM, она не могла ее подписать.
Мы бросились к Гит.
— Вот, смотри. Я сочинила слова на эту мелодию. Послушай.
Гит возмутилась:
— Надеюсь, ты не собираешься петь такую чушь?
— Это не для меня, а для Марианны Мишель. Но я думала, ты поможешь «довести» ее.
— Нет, я действительно ее не чувствую.
Прокол. Но если у Эдит что-то не получалось, она обязательно старалась добиться успеха. Она не мирилась с неудачей. У нас был очень милый приятель, Луиджи, талантливый человек, хороший композитор, но неудачник. Эдит обратилась к нему. Из ее музыкальной фразы он сделал «Жизнь в розовом свете», и ему не пришлось об этом жалеть. Марианна Мишель исполнила ее, и песня получила во всем мире такой колоссальный успех, как никакая другая. Ее перевели на двенадцать языков. Особенно нас смешило, что ее поют по-японски. Эдит говорила мне: «А вдруг они поют: «Моя жизнь — это розовые рыбки?»