Еду в сад

Петрушевская Людмила Стефановна

Каля. Выгнали?

Старуха. Выгнали еще как, в шею. Не пускают меня. В дом сумасшедших хотели меня… что я ребенка отравляю. Я хотела его отваром напоить, понос был сильный. Она же его загубить может. Он лежит, ничего не принимает. Я отвар, черный сухарик с чаем, с сахарком… Вырастила же ведь двоих. Ну, я ехать в Москву. Ушла из дому, взяла билет… Вещей одна сумочка… Пенсию всю им отдавала.

Каля. А пятьсот рублей?

Старуха. А где мне пятьсот рублей

взять? Нет.

Каля. Я узнаю, узнаю у них, когда вы поехали… Вы ему звонили…

Старуха. Не звонила я ему, нет, не звонила.

Каля. А я говорю, это ты, бабуля. Ты его в гроб загнала, позвонила ему. Куда тебе еще деваться? Была бы дочь, ты бы к ней приехала, так? А если дочку муж убил, то надо к мужу. И ему сказала, наверное: привет от Анечки Воронцовой.

Старуха. Вот честное слово, что нет!

Каля. То-то я прихожу, он как будто умирает. А у меня было такое поганое настроение, я ему сказала что-то. Он схватился за сердце.

Старуха. Вот, честное слово, это ты ему сказала, он и умер. Ты сказала.

Каля. Ты сказала раньше.

Старуха. А ты сказала что? Небось что он гуляет, сказала.

Каля. Нет. Я сказала не то. Что Диму из школы исключают. А ты что сказала?

Старуха. Я-то ничего. А ты его отца лишила. Дима!

Дима входит.

Дима. Чего?

Старуха. Дима, она отца тебя лишила. Тебя отца. Понимаешь?

Дима. Да ладно, ладно, бабушка. Все мы подохнем.

Старуха. Она-то останется. Всех в гроб загонит и останется. Поедем со мною в Кемерово. Там твой дядя родной, там у тебя братик двоюродный есть, кукленочек. Машину себе заведем. Дядя работает, он тебя в школу устроит. Поедем!

Дима. Мне надо из интерната уходить. Я хочу в свою школу. Бабушка, живи с нами. Машину здесь купим. Я в другую школу перейду. Сашку возьмем с пятидневки, дома будет жить, с нами.

Каля. Зачем ей это.

Старуха. Мне мальчиньку жалко… (Плачет.) Лежит, третьи сутки еды не принимает… Они его не кормят ничем, а бабка не моги.

Каля. Такое всегда лечение от диспепсии, трое суток не кормить. Трое суток одно питье, потом кормят.

Старуха. Ты не знаешь, как бабке внучонок… Дети это не то. Внучонка жаль. Маленький такой.

Дима. Бабушка, я люблю «жигуленка» синего. А ты?

Старуха. Димочка, на тебе десять рублей.

Дима. Зачем?

Старуха. Я еду, поехала. Тебя повидала, посмотрела,

мачеха у тебя хорошая женщина, строгая. Я виновата перед вами, убейте меня. Прости меня, Димочка! Простите! Если что не так, простите! Я звонила. Это я звонила вашему отцу.

Дима. Уезжаешь, бабуля? А «жигуленка» хотела купить, дачу… Приедешь?

Каля. Димочка, это она отца твоего убила, ты не виноват. Она ему звонила, истерзала его звонками. А это не ты, не то, что тебя из школы исключают. Я тебе неправду говорила, оказывается. Ты ни при чем.

Дима. Бабушка, ты уезжаешь?

Старуха. Еду, еду, ты меня к себе не возьмешь. У меня нету денег, нету совсем. Сороковка на дорогу. Пенсия через неделю только, и то пятьдесят семь рубликов. Возьми десяточку-то, сохрани на память обо мне. Больше нету. Может, мальчонка-то жив еще остался.

Каля. Остался, остался.

Старуха. Жив? Может, выправится. Приезжай к нам, Димочка. У нас хорошо. Речка. Угольный бассейн. Шахты вокруг, куда ни кинь.

Дима. Ну ладно. Я тебя провожу до вокзала.

Старуха. Нет, Димочка, нет, как ты обратно, темно будет идти. Я тебя узнала, я тебя одного отпускать не буду, если отпущу, я в Кемерове с ума сойду. Маленький мой. Десять рублей никому не давай, им они ничто, а тебе на печеньице.

Дима. Я не люблю печенье. Бабушка! Возьми меня! Меня из школы исключают!

Старуха. Денег нет на билетик, Димочка.

Дима. Я самый дешевый билет. Хотя нет. Я не поеду. Мне своих ребят во дворе не хочется терять. У меня знаешь какой есть друг? Знаешь какой друг?

Старуха. Я тебе напишу в письме.

Дима. Да нет, ты ведь тоже подохнешь.

Старуха. Да нет, нет, что ты! (Идет к двери.)

Каля. Дима, собирайся, пошли ее проводим. Купим билет. Посадим. Одевайся.

Дима. Матч сейчас, сборная Швеции – сборная Канады. Мам, а? Ты за Сашкой должна идти. Забыла? Все подзабыла.

Старуха. Я доберусь, я доберусь. Он у меня живой такой, подвижный, глаза большие, кукленок.

Дима. Это второй круг уже, соотношение семь к трем да восемнадцать очков. А у наших четырнадцать очков.

Каля. Сейчас пять пятнадцать, за Сашей ехать полчаса, успею. Забираем его из садика по средам, купаем, моем, грязный такой, ужас, колготок не настираешься. Фактически он там с понедельника на вторник, со вторника на среду, потом с четверга на пятницу – три ночки. Они там ночки считают.

Дима. Я болею за Швецию.

Старуха. Ничего, всё поправится. Ухожу.