Эдуард Стрельцов
Шрифт:
5 ноября «Футбол» радовался успеху искренне, от души (хотя соперник в материале еженедельника ни разу не назван!). Ещё же пятидесятилетие Октября: вовремя, получается, победили — к «красному дню календаря». Основная задача была выполнена. А четвертьфинал европейского чемпионата не так и скоро — весной 68-го. Не исключено, что это и подвигло руководство к судьбоносному решению.
12 ноября в «Футболе» был опубликован документ, который нужно привести целиком:
«Постановлением президиума Центрального совета Союза спортивных обществ и организаций СССР футболистам сборной команды СССР А. Кавазашвили, Э. Стрельцову (оба московское “Торпедо”) и Э. Малофееву (минское “Динамо”) присвоены звания заслуженных
А чуть ниже помещены три портрета с небольшим текстом под ними. О Стрельцове сказано следующее:
«Матч сборной страны, в котором впервые участвовал Стрельцов, — со сборной Швеции в Стокгольме — тоже закончился с убедительным счётом 6:0 в пользу наших футболистов. Только было это ровно за десять лет до дебюта Кавазашвили — 26 июня 1955 года. В том же году он возглавил список бомбардиров чемпионата страны (15 мячей), а в следующем — в составе сборной страны стал олимпийским чемпионом.
В зрелые годы игра Стрельцова обогатилась новыми красками. Из футболиста, славившегося умением забивать голы, он превратился в дирижёра атаки, умело руководящего действиями молодых партнёров».
Кавазашвили и Малофеев, зрелые мастера, никакими «молодыми партнёрами» Стрельцову, понятно, не являлись. Но им звание «заслуженного» присвоено было впервые, а Эдуарда Анатольевича его ранее лишили. Потому, может, стоило написать в его случае: «вернуть», «восстановить»?
Тут вот какая вещь: звание заслуженного мастера спорта в СССР могли отобрать на какое-то условное время, а потом тихо вернуть. Это когда нужно было «отреагировать» (примеры есть, однако углубляться не будем) или устроить нечто «показательное».
У Стрельцова совсем иная история: без малого десять (!) лет минуло с тех майских дней 58-го, когда его унижали, а снятие звания считалось мерой само собой разумеющейся. Поэтому, припоминая данные обстоятельства, отнести то постановление к счастливому, но в целом ординарному событию не представляется возможным.
Хотя бы оттого, что многие футболисты, находившиеся в расцвете сил в конце 50-х, попросту повесили бутсы на гвоздь — безо всякого преследования со стороны властей и, тем более, лишения свободы. Такая уникальность ситуации позволяет, на мой взгляд, обратиться к примеру из несколько иной области.
Как известно, после постановления ЦК партии о журналах «Звезда» и «Ленинград» А. А. Ахматову и М. М. Зощенко, классиков отечественной литературы, исключили из Союза писателей. Зощенко (ограничусь лишь его судьбой) перестали печатать, и он, оставшись без гроша, занялся переводами. Получилось, как всегда, блестяще. И после смерти И. В. Сталина литературное сообщество осознало: Михаила Михайловича нужно вернуть в свои ряды.
А с какой формулировкой «вернуть»? «Восстановить» или «принять заново»? К. М. Симонов доказывал: надо именно «принять» — за отменные переводы конца 40-х — начала 50-х. Ибо если пойдёт формулировка «восстановить», то получится, что ошибались, когда исключали. И Зощенко в результате приняли заново.
У Стрельцова, мне думается, похожая судьба. Он заново принят, то бишь звание ему присвоено, а не возвращено. «По Зощенко» выходит-то. Эдуард Анатольевич удостоился отличия за подвиги с середины 60-х. Ведь, в самом деле, и чемпионство было завоёвано, и «Интернационале» основательно пощипали, получив прекрасную прессу в Европе, и, наконец, сборная с отличным результатом вышла из отборочной группы европейского чемпионата. Причём практически во всех играх национальной команды Стрельцов был среди лучших, а то и вовсе спасителем отечества выступал. Это было замечено: 18 июня «Футбол» вышел с фотографией центрфорварда на обложке. Далеко не все такого удостаивались. Да и по закону всё вполне плавно выходило: сначала опять мастер спорта — уж потом и до «заслуженного» дошли.
Только, как мне кажется, нежелание «признать ошибку» тоже имело место. Неглупые люди уже тогда понимали: не был Эдуард никаким насильником, приговор несправедлив. Вернуть звание — значило извиниться перед большим футболистом и замечательным человеком. Но на такое наше государство не могло пойти. Да и все эти снятые — восстановленные «ЗМС» весьма, на мой взгляд, обесценили звание. Заслуженного мастера спорта нужно, по-моему, давать за огромные заслуги (как и звание народного артиста страны, например), однако навсегда. В данном случае совершенно правильно ввели позднее звания мастеров спорта международного класса: и окружению нового таланта приятно произносить, и высокий смысл не задействован.
Возвращаясь к постановлению, подчеркну: поклонники Стрельцова в том ноябре, конечно же, были счастливы. Никто, разумеется, не рассуждал о нюансах. Что верно, в общем. Потому как футбольная жизнь 67-го, насыщенная и напряжённая, бурлила не переставая. Незаметно подошла одна восьмая финала Кубка кубков — со «Спартаком» из Трнавы.
Попробуем, как обычно, оценить состав соперников. Что ж, непосредственно на бумаге словаки смотрелись солиднее «Мотора» (через год они выиграют первенство ЧССР, вполне сопоставимое по уровню с чемпионатом Советского Союза). Всё-таки за сборную ЧССР выступали четверо спартаковцев: Адамец, Куна, Кабат и Добиаш. Последний из перечисленных, тогда двадцатилетний крайний защитник Карел Добиаш через девять лет станет чемпионом Европы. Первый же в списке, Йозеф Адамец, успел раскрыться в те самые 60-е. Лучший бомбардир чемпионатов Чехословакии 1967-го, 1968-го, 1970-гои 1971-го, он является третьим снайпером национальных первенств этого не существующего сейчас государства (170 голов в 383 матчах). А полузащитника Ладислава Куну (лучшего футболиста страны 69-го года) Лев Яшин даже пригласит на свой прощальный матч 27 мая 1971 года.
Тем интереснее предматчевое высказывание Йозефа Адамеца: «Если мы найдём ключи к обороне “Торпедо”, то у нас не будет проблем с выходом в четвертьфинал. Всё решит, сумеет ли наша оборона удержать Стрельцова».
Сказано с солдатской прямотой. Заметьте: речь не идёт о нападении советского клуба в целом. Назван один человек. Подобная оценка, данная достойным соперником, звучит несомненным комплиментом.
Всё так. Но если бы к тому же и Адамец, и Куна, и Добиаш, и другие спартаковцы «удерживали» Стрельцова по правилам футбола. Впрочем, это всё относится ко второму поединку. А в Ташкенте (играли 25 ноября: узбекская столица не раз приходила на выручку тогдашним соотечественникам) торпедовцы, неплохо подготовившись к сильному оппоненту, выбрали скорее контратакующую тактику. Фактически отдали территорию. Виктор Шустиков, в частности, не упускал из виду Адамеца. А словаки предсказуемо играли на лучшего бомбардира. И не сказать, что смогли качественно перестроиться по ходу игры, когда выяснилось: сильнейший нападающий лишён свободы действий.
Что до Валентина Иванова, то его план на игру, безусловно, включал в себя использование Стрельцова по полной программе. Им же в футболе ничего не надо было друг другу объяснять. «Первую скрипку, — подтвердил в «Футболе» Г. Радчук, — исполнял в Ташкенте Стрельцов. Его тактическое и техническое мастерство и предопределило стопроцентную реализацию торпедовского плана». В чём план? Гости ожидали увидеть Эдуарда на привычном месте, в центре. А туда, на острие атаки, выдвинулся Щербаков. Стрельцов же оттянулся назад и свободно перемещался по всей ширине и глубине поля. А поскольку в футболе он был уникально универсален, то застать его на конкретном участке не представлялось возможным.