Ее чудовище
Шрифт:
Она положила руку ему на грудь и оседлала его бедра. Его член уже прижимался к ее лону.
— Тогда мы не будем праздновать его, — ей не понравились плохие воспоминания, которые она увидела в его глазах.
Он улыбнулся.
— Ты ведь знаешь, что если хочешь чего-то, то не должна соглашаться со мной, отказывая себе в этом.
— Я не хочу, чтобы ты грустил. И просто чтобы еще раз констатировать, твой отец тот еще мудак.
— Был.
Она не испытывала грусти от того что он использовал прошедшее время. Он скользнул пальцами вниз по ее телу, сжимая зад и опрокидывая ее на спину.
— Хотел бы я знать, что ты со мной сделала.
— Я понятия не имею, что ты имеешь в виду.
Она раздвинула бедра, когда он скользнул между ними. Его член коснулся ее клитора, и потерся между губками ее киски.
Он отстранился, держа ее за бедра, и посмотрел вниз, где их тела соприкасались. Каждое прикосновение к ее клитору заставляло ее задыхаться, отчаянно молить о большем.
— Ты причиняешь мне боль, детка. Черт, я так сильно тебя хочу. Он приставил член к ее входу, и она вскрикнула, когда одним сильным толчком мужчина вошел в нее по самое основание. Выгнувшись дугой, Хоуп почувствовала его губы на своей груди и увидела, как он взял в рот один сосок, затем другой.
Его член пульсировал внутри нее, и Бист долго не двигался.
— Я никогда не устану от твоей киски, сжимающейся вокруг моего члена, детка. — Он застонал, когда девушка напряглась, чувствуя его пульсацию. — Черт, Хоуп, ты ведь жаждешь мою сперму, не так ли?
— Да.
Схватив ее за бедра, он вышел из нее, пока только кончик его члена не оказался внутри, а затем начал жестко трахать, наполняя комнату шлепающими звуками их ударяющихся друг об друга тел. Она выкрикнула его имя, чувствуя, как мужчина заполняет каждую ее частичку, касаясь мест глубоко внутри нее, которые заставляли ее желать большего.
Она была зависима от него, отчаянно нуждалась в его члене.
Бист имел власть над ней, и она любила каждую секунду, когда он использовал это.
— Ты вся моя, детка. Нет ничего, чего бы я не сделал для тебя. Я чертовски сильно хочу тебя.
Она вскрикнула, когда Бист укусил ее за грудь, зная, что оставит след.
Он полностью овладел ею, обхватил руками за талию и трахал так сильно, что изголовье кровати ударялось о стену, вторя их крикам.
Бист довел ее до оргазма первой, прежде чем присоединился к ней, заполняя спермой. Девушка чувствовала каждый толчок, пока он изливался в ней. Бист уже давно не пользовался презервативом, а она все время забывала записаться к врачу. Хоуп быстро отметила все это в голове, чтобы покончить с этим вопросом. Меньше всего ей хотелось заманивать его в ловушку с ребенком, которого он не хотел.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
Она улыбнулась.
— Я не могу сейчас даже пошевелиться.
— Хорошо, потому что я еще не закончил с тобой.
* * *
— Ты в порядке? — спросил Калеб.
Бист взглянул на брата, откинувшись на спинку кресла. Теперь он проводил дома гораздо больше времени, чем за его пределами, и Хоуп была тому причиной. Когда она была рядом, было невозможно оставить ее надолго. Мужчина не хотел оставлять ее.
— А почему должно быть наоборот?
— Твоя женщина ищет колледж, и я не знаю, беспокоит ли тебя разница в возрасте?
— Разница в возрасте?
— Она намного младше, Бист.
Он улыбнулся, когда Калеб сел.
— Разница в возрасте? Знаешь, когда я с ней, то не чувствую никакой разницы. Она не ребенок и не хихикает как маленькая девочка, пока я ее не пощекочу.
Калеб расхохотался.
— Ты щекочешь свою женщину?
— Иногда. Мне нравится заставать ее врасплох, и я не буду говорить об этом с тобой.
Он откинулся назад.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Просто любопытно. Ты никогда не казался мне парнем, которому нравятся молоденькие.
— Мне не нравятся молоденькие.
Хоуп была первой женщиной, которая заставила его пересечь эту черту. Она была совершеннолетней, и он ни на секунду не сомневался, что если бы она не была таковой, то оставил бы ее в покое. Бист бы так и сделал.
Он мог натворить много мерзких вещей, но даже у него есть мораль и границы, которые он не пересечет. Те самые границы, как однажды сказал ему отец, делали его слабым.
Нет, его границы, его мораль — вот что делало его сильным.
— Почему Хоуп для тебя настолько отличается от других? — спросил Калеб.
— Откуда эти внезапные вопросы о женщине в моей личной жизни? — он соединил пальцы домиком, наблюдая за своим братом.
— Ты ведь ничего мне не расскажешь, пока я не скажу в чем мой интерес?
— Именно так это и работает.
— Ладно. Возможно, я познакомился кое с кем, ну или встретил кое-кого. Не будем вдаваться в подробности. Уверен, ты уже все знаешь.
Бист улыбнулся. Он знал, что его брат кого-то встретил и что она действительно молода. Не несовершеннолетняя, но, все же, вне зоны комфорта Калеба.
— Ее глаза, — сказал Бист.
— Ее глаза? Они просто карие.
Он усмехнулся.
— Когда смотришь на женщину, надо смотреть глубже. Не смотри только на сиськи и задницу. — Бист, казалось, смотрел сквозь него, вспоминая прошлое. — Сначала я заметил ее задницу. Она стояла у книжного шкафа в библиотеке, ее руки скользили по корешкам книг. Тогда я впервые увидел Хоуп. Она повернулась ко мне, и я увидел ее глаза. Они были темно-карие, и такие ранимые. Она испытала боль и вышла из боя живой. Она боец, моя женщина. — Бист улыбнулся, подумав об этом. — Я знаю, что это я ответственен за этот взгляд, но… я не мог отвести глаз. Я был пойман, порабощен этим взглядом. Она ушла, а я поймал себя на том, что все мои мысли были о ней.
— Я знаю, что ты узнал каждую мельчайшую деталь о ней.
— Я наблюдал за ней в кафе. Она просто была повсюду.
Он улыбнулся, вспомнив о маленькой кофточке ее рабочей формы, в которую она была одета.
— Чувак, ты говоришь так, будто влюблен.
Бист уставился на брата.
— Это тот случай, когда такие мелочи, как возраст, не имеют значения. Когда вы вместе, и ты жаждешь ее улыбки, или находишь себя очарованным чем-то, что действительно раздражает тебя в других, ты знаешь, что это также не имеет значения.