Ее единственное желание
Шрифт:
— О, дорогая, не плачь, — попросила Джорджи, положив руку на плечо Лакшми. — Зачем лить слезы? Радоваться нужно! Ведь ты свободна!
Лакшми высморкалась и с сомнением уставилась на нее покрасневшими глазами.
— Неужели не видишь, какие великолепные возможности открываются перед тобой? — продолжала Джорджи, садясь напротив и пытаясь вызвать в подруге энтузиазм. — Теперь ты можешь сделать все, что захочешь! Сменить имя, стать совершенно другим человеком...
— О, Джорджи, ты всегда была такой бунтаркой!
— И что тут плохого? — возразила она с улыбкой. — Если бы
Джорджи вынула из кармана тонкий томик, который, как талисман, повсюду носила с собой. Она набиралась сил, когда всего лишь проводила пальцем по выцветшим золотым буквам, выдавленным на потертой оленьей коже переплета: «Очерки о природных правах прекрасного пола, написанные Джорджианой Найт, восьмой герцогиней Хоксклифф».
Полное собрание произведений ее скандальной тетки.
Она протянула книгу Лакшми.
— Возьми и прочитай. Это может дать тебе... совершенно новое видение жизни.
Лакшми не протянула руки. Лишь подозрительно уставилась на томик.
Джорджи терпеливо ждала. Она понимала, что прошло три года с тех пор, как Лакшми в последний раз дотрагивалась до книги. С той минуты, как сыграли свадьбу. Приходилось строго соблюдать правила женской половины. Ортодоксальные индийцы суеверно считали, что, если замужняя женщина дотронется до книги, се муж умрет. И тогда, разумеется, его жена взойдет на погребальный костер. Интересно, что сказала бы по этому поводу тетя Джорджиана? Впрочем, герцогиня никогда не посещала страну, где жены содержались в гареме, под замком, как коллекция драгоценностей какого-нибудь богача. Собственно говоря, судя по тому, что она слышала о тетке, герцогиня, возможно, не возражала бы против того, чтобы завести гарем из мужчин.
Джорджи со своей стороны считала правило, запрещавшее женщинам читать книги, очевидным средством держать их в полном невежестве. Наивную женщину так легко контролировать!
Эта гневная мысль удвоила решимость Джорджи охранять свое сердце и никогда не влюбляться, иначе она тоже подпадет под безжалостную власть какого-то мужчины.
Наконец Лакшми, медленно и осторожно, взяла книгу.
— Ну... не то чтобы я сумела убить его сейчас, — застенчиво улыбнулась она.
Джорджи улыбнулась в ответ, невыразимо гордясь подругой.
С другой стороны, если книга и способна убить чьего-то мужа, то, возможно, именно эта. Мужа тети Джорджианы, предыдущего герцога Хоксклиффа, едва не хватил удар, когда эссе впервые вышли в свет. Папа рассказывал Джорджи о разразившемся тогда скандале.
Герцогиня потратила выданные на булавки деньги, чтобы отпечатать и переплести сто экземпляров эссе, которые она и подарила своим великосветским подругам. Это, в свою очередь, едва не вызвало восстание в палате лордов. Обезумевшие мужья пытались понять, что нашло на их мятежных жен. Когда Хоксклифф узнал обо всем и понял, что источником всех бед стала его упрямая жена, он разыскал все экземпляры книги и сжег. Лорд Артур Найт, отец Джорджи, младший брат герцога, посочувствовал несчастьям герцогини и сумел спасти несколько
Так или иначе, Лакшми заинтересовалась эссе и теперь осторожно перелистывала опасные страницы.
— Знаешь, — прошептала она, — иногда мне кажется, что ты реинкарнация своей тетки.
— Нет, не думаю. Я всего лишь ее тезка. Но... я точно знаю: не намерена повторять ее ошибки.
Лакшми с любопытством уставилась на нее.
— Какие именно?
— Не выйду замуж за нелюбимого человека. Не стану любить мужчину, за которого не могу выйти замуж. Мою бедную тетю, как и тебя, насильно выдали замуж родители.
Лакшми вздохнула.
— Но довольно всего этого, — заключила Джорджи, просветлев. — У меня новости, которые сделают тебя очень счастливой.
— Что за новости? — жалобно спросила Лакшми. — Надеюсь, хорошие?
Джорджи ободряюще сжала руку подруги:
— Мы с тобой едем к Мине!
До чего же невозможная женщина!
Йен ехал в экипаже. Руки сложены на груди, лицо раздраженное, желание по-прежнему терзает его после кокетливого приглашения провести ночь в ее доме. Абсурдное создание. До чего же он рад, что Джорджиана Найт не была и не будет его проблемой!
Он вздрогнул, пытаясь выбросить из головы прихотливую фантазию, как позволяет себя уговорить взять ее в Джанпур. Но предательская память тут же воскресила образ девушки, прижимавшейся к нему, когда они вместе удирали на лошади. В экипаже стоял аромат экзотических духов, что тоже не способствовало его успокоению.
Черт, не будь он джентльменом...
Но, увы, конечно, он джентльмен, и поэтому пальцем к ней не притронется. А это означает, что прелестная маленькая демоница прекрасно знает, как надежно он связан узами чести, и это дает ей свободу и средства терзать его своей красотой.
Ничего у нее не выйдет! Даже в восемнадцать лет он был слишком дисциплинированным, слишком ответственным, слишком умным и слишком хорошо воспитанным. Он всегда осторожен.
Всегда.
И теперь понимал, что должен быть вдвойне осторожен с Джорджианой. Ибо она отнюдь не глупа.
«Ах, если бы только она была глупа», — думал он с невольным восхищением. Большинство незамужних молодых женщин немедленно растекались беспомощными лужами сентиментальности, стоило ему попытаться заговорить с ними. Но не мисс Найт. Только не мисс Найт.
Вместо этого она посмела вести с ним чуть ли не словесную партию в шахматы.
При мысли об этом Йен едва не рассмеялся. Даже сам Меттерних не любил с ним спорить.
Может, ее семейство смотрит сквозь пальцы на такое поведение. Но он знает, какая это глупость. И не позволит вечной возмутительнице спокойствия помешать ему выполнить миссию.
Она воображает, что едет в Джанпур? Что ж, принцесса, вас ждет разочарование.
Ее визит к царственной подруге подождет. Сейчас не время для дамских развлечений. Жаль, что она вынудила его принять решительные меры. Но ничего не поделать. Никто, кроме него, похоже, не склонен с ней связываться.