Её условие
Шрифт:
Какое-то смутное недовольство, которое я еще не мог для себя до конца объяснить, начало терзать мою душу.
Они еще несколько раз обращались к моему мнению. Делали они это так, будто это было в порядке вещей. Тут мне было, что сказать. Не хотелось в этом себе признаваться, но это позволило мне почувствовать некое удовлетворение.
Зайчик
Как только встреча закончилась, я прямой наводкой отправился к Анфисе. Когда я подошел, она говорила с кем-то по телефону. Жестом предложив мне сесть на диванчик,
— Сожалею, но это недопустимо! — говорила она в трубку. — вот просто нет.
Я с интересом наблюдал за ней. Она хмурилась, нервно кусала губы и даже сейчас была очаровательна.
— Вот такая я нехорошая, — тем же тоном продолжила она, — но мне тоже не хочется лишиться головы.
Да, Анфиса явно была не в духе. Чего бы от нее не пытался добиться неведомый собеседник, шансов у него было немного.
Дальше Анфиса немного смягчилась, но лишь немного. Наконец, она положила трубку.
— Прости за это, — сказала она, — с той стороны был очень вредный человек.
— Понимаю, у меня тоже бывают вредные клиенты, — посочувствовал я.
Дверь открылась, и в приемную зашел очередной незнакомец. Кажется, я видел его на тренинге в первый день. Меня он не заметил.
— Привет, Анфисочка, — нараспев сказал он, — ты сегодня особенно обворожительна.
— Здравствуй, дорогой, — Анфиса посмотрела на него из-под пушистых ресничек, — ты по делу или по любви?
— Хотел бы только по любви, но выбора нет. Работа есть работа.
Я слушал их и чувствовал, как мрачнею. От плохого настроения Анфисы не осталось и следа. Она тут же засияла и начисто забыла обо мне. Я не мог не видеть, как она подалась немного вперед, отчего вырез на ее блузке открывал больше, чем раньше.
— И что же у нас за дело? — спросила Афниса.
— Да, вот принес шефу твоему распечатки, которые он просил. Он у себя?
— Нет, не у себя. Так что либо попозже зайди, либо оставь в лоток на подпись.
— Выбираю второе.
— Держи стикер и пиши все, что хочешь сказать.
— Обещаю тебе, он все поймет без стикеров.
— Дело твое.
Незнакомец удалился, а я сделал для себя очередное открытие: Анфиса любила флиртовать. Вот только со мной она этого не делала. Видно, я ее к флирту не располагал.
— Итак, Леша, — тихо сказала она, — ты что-то хотел…
— Да, позвать тебя на обед.
— Меня? — для чего-то переспросила она.
— А здесь есть кто-то еще?
— Глупости говорю, — Анфиса слегка покраснела и стала больше походить на привычную себя, — в любом случае я не могу уходить, пока не вернется Петр.
— А если он не вернется до вечера?
— Значит, я не смогу уйти до вечера, — просто ответила она.
Я подумал, что она в очередной раз преувеличивает строгость Петра, но вступать в полемику не стал.
— А если я принесу тебе обед сюда? — нашел я решение. — Ты же не можешь без еды совсем.
— Это очень мило с твоей стороны, но не стоит переживать. Поверь, голод мне не грозит.
Неизвестно, сколько бы еще мне пришлось ее уговаривать, но явился сам Петр. И не один, а вместе
От меня не ускользнуло, каким многозначительно оценивающим взглядом Анфиса посмотрела на гостью. И это было интересно.
— О, зайчик, ты тут, — обратился Петр к Анфисе, — иди поешь уже.
При упоминании «зайчика» на лице незнакомки промелькнуло любопытство, и оно было не злым, а каким-то доброжелательным что ли. Про себя говорить не буду. Я разве что не подпрыгнул. Как минимум это не вязалось с тем, что Анфиса была обязана ждать Петра, как она пыталась меня убедить. Как максимум… Ну, вы поняли. Зайчик — это вам не Фиса и даже не Анфисочка. Зайчик — это заявка на что-то большее.
— Да, Петр, конечно, — почти кротко отреагировала Анфиса.
Судя по всему ей такое обращение было не в новинку.
Она встала со своего места, подхватила сумочку и направилась к двери. Я не стал теряться и ринулся за ней. Уже возле ресепшена я заметил, как довольный папашка зашел в ту же дверь, из которой мы только что вышли.
— А что это была за женщина? — непринужденно спросил я, когда мы вышли на улицу.
— Толком не знаю, — честно ответила Анфиса, — она как-то заходила к твоему отцу… ой! — на этих словах она даже затормозила и зажала рот ладошкой.
— Так ты в курсе? — опешил я.
— Леша, прости, мне так жаль. Я не должна была… Я, честное слово, никому больше не говорила.
— Да, ладно, — улыбнулся я, — не такой уж большой секрет. Мы же похожи, как я не знаю кто.
— По идее знаем только мы с Петром.
Только сейчас я понял, что мы с Ильей даже не обсудили, как мы должны обозначать мою к нему принадлежность. Он не говорил, я не спрашивал. И не надо больше никого лишний раз вовлекать, рассудил я.
— Я так понимаю, что то, что я знаю, что ты знаешь, должно остаться секретом, да? — подмигнул я.
— Ну, если бы ты не стал рассказывать, то я была бы признательна, — тихо сказала Анфиса.
— Договорились. Это будет нашим с тобою секретом.
Это было круто! У нас с Анфисой появился общий секрет! Воодушевленный, я предпочел забыть о недавних сомнениях про Петра.
Факты
***
Вечером я невольно вернулся в своих мыслях к событиям сегодняшнего дня. Итак, что мы имеем? Есть Анфиса, которая вела себя сегодня очень странно. Рабочие вопросы оставим за бортом. Работа — это работа. Что до ледяного приема, с которым я столкнулся, то допустим, ей правда было неловко за ту свою откровенность. В это я могу поверить. Еще она только при мне дважды флиртовала с какими-то коллегами, и по всему было видно, что для нее это абсолютно привычное дело. Я такой чести в ее исполнении еще ни разу не удостоился.