Её величество попаданка
Шрифт:
– Дымтей Архейский! – Феникс тут же понял, о ком я говорю. – Шпионы мне доносили информацию о нём. То, что он сильный маг – понятно сразу. Но если подтвердится его связь с Орденом Тьмы…
– Настоятельница в этом уверена на сто процентов, – развеяла я надежду на лёгкую победу.
Феникс почесал рыжую бровь.
– Что ж, в целом нам плевать на Орден и его дрязги с Амферой. Просто маги – почитатели Тьмы – обладают некоторыми неприятными преимуществами. Например, они могу управлять своими тенями. Шпионить с их помощью, сражаться, становиться невидимыми и перемещаться на большие расстояния теневыми тропами. Опасные противники. Поэтому мы тем более должны скорее освоить маскировку.
Я невольно поёжилась и огляделась. Вообще-то в келье царил полумрак, и в углах скопилось полчище теней.
– А его точно сейчас с нами нет? – спросила я, понизив голос, и опять огляделась.
– Нет. Монастыри защищены от чужой магии. Сломать охранные щиты можно, но это сразу заметят.
– Но ты же здесь, – возразила я, не спеша расслабляться. – Тебя не остановила защита.
– Я даже не в этом мире, детка! А телефон принесла в монастырь ты. Как и шкатулку принесла Амирана. В общем, не пытайся пока понять тонкости. Приступим к более насущным проблемам. Я сегодня слышал твою магическую речь. Ты невольно вошла в транс, подключилась к памяти предков и использовала в ней огненное подавление чужого сознания. Что-нибудь ещё необычное за собой замечала?
– Нет. В остальном совершенно ничего не изменилось, – с лёгкой досадой проворчала я. – Даже замёрзла, пока стояла босая в святилище Ветреницы, а сёстры сказали, что фениксианки не чувствуют холода.
– Много они понимают! – сварливо пробормотал предок. – Значит, поступим так: закрой глаза, расслабься и слушай мой голос…
Я вытянула ноги, положила телефон рядом с подушкой и замерла, пытаясь расслабиться, а Феникс продолжил голосом психотерапевта:
– …Подумай о своей семье и друзьях. О родителях. Они сейчас наверняка тебя ищут и страдают…
Поправочка: очень плохого психотерапевта!
Я до этого старалась гнать от себя подобные мысли. Мне ведь нельзя впадать в отчаяние. Но голос Феникса как будто открыл дверцу сейфа, в котором я прятала переживания, и мне сразу стало нечем дышать. Из глаз покатились слёзы, сердце заныло от того, что я не могу сообщить близким, что жива. Но всё это вытеснила огненная ярость! Она накатила от бессилия и даже перед закрытыми глазами встала красная пелена.
– …Стоп, девочка. Успокойся, а то пожар устроишь, – скомандовал предок. – Родителей я беру на себя. Я передам им весточку. А ты пока сосредоточься на том месте, где у тебя горячее всего – там и прячется твоя магия.
Легко ему говорить! А у меня вот никак не выходило успокоиться. Получилось только после того, как Феникс три раза повторил про «горячее» место. И вот когда я переключилась на его поиск, меня начало отпускать.
Хорошо проанализировав свои ощущения – внешние и внутренние, – я с удивлением села и схватила телефон.
– Глаза, что ли? Моя магия прячется в глазах? – спросила я родственника.
– Моя девочка! Вся в дедушку! А теперь включи камеру – будем использовать как зеркало, и увидишь сама.
Я поспешила выполнить его распоряжение и вскоре с удивлением разглядывала, как мои карие глаза превратились в два костра.
– Ужас! – выдохнула я. – Это точно надо прятать.
– Конечно, – раздался голос невидимого Феникса, – твоя задача сейчас силой воли взять очаг магии и переместить его в низ живота, туда, где сияет искра Феникса. Тогда все подумают, что она у тебя просто яркая, а магии как не было, так и нет. Перемещай, пока не получится. А развитием каналов займёмся, когда ты будешь во дворце. Когда проклятый тёмный окажется от нас подальше.
Глава 6
Перемещением магического резерва я занималась практически до монастырского утреннего пробуждения. Сначала у меня не выходило. Я просто не понимала, как можно взять нечто эфемерное и куда-то отнести. Я злилась – огонь разгорался. С открытыми глазами я даже видела, как дымятся мои волосы и идёт из ушей пар. Феникс предлагал мне всё новые способы обуздания магии, но ничего из предложенного не помогало. Пока я не услышала шаги и голоса за дверью.
– Быстрее, Мира! Если монахини сейчас поймут, что магия прорывается через твои глаза, а ты не можешь её спрятать, то они сами тебя прикончат, чтобы верховный этого не заметил! Скажут, что болезнь дала криз, сорвала ограничитель, и ты сгорела!
И так меня эти перспективы испугали, что я какой-то внутренней силой ухватила два костра, соединила в один и швырнула вниз. Мне сразу стало зябко, и я натянула на себя одеяло. В этот момент открылась дверь кельи, а мой телефон превратился в молитвослов. Я поспешно накинула на него край колючей ткани и поворочалась, чтобы запихнуть его под себя.
– Ты уже проснулась? Прекрасно! – сказала пришедшая лично разбудить меня настоятельница. – Герцог будет с минуты на минуту. Умывайся и одевайся. Ямина приведёт тебя ко мне в кабинет через пятнадцать минут.
Да уж, живут тут монахини, как солдаты в казарме, и много времени на утренний туалет не тратят. Но я хотя бы знала, куда бежать, и сумела привести себя в порядок быстро. Вернувшись в келью, спрятала молитвослов в карман платья и заправила постель.
Явившаяся за мной помощница Ортании сегодня была молчалива и подавлена – волновалась, наверное.
– Он там. Не забывай, что ты должна быть милой, кроткой и тихой, – прошептала серая перед тем, как открыть дверь и впихнуть меня в кабинет Ортании.
Верховный маг герцог Дымтей Архейский стоял у стола настоятельницы. Он повернулся на звук моих шагов, и я без всяких мысленных напоминаний расплылась в улыбке. Правда, не кроткой, а слегка плотоядной, какой расплываются девушки при виде сногсшибательного красавца. Но я быстро спохватилась и добавила лицу смущения, надеясь, что герцог оплошности не заметил.
Он как прожигал меня взглядом фиолетовых (фиолетовых, Карл!) глаз, так и продолжил прожигать. И ни один мускул на его лице не дрогнул. А я опустила ресницы и, глядя из-под них, пыталась понять, что же меня, кроме цвета глаз, так в нём поразило.