Её вина
Шрифт:
– Максим, давайте откровенно, – теряет терпение он. – Произошло дорожно-транспортное происшествие, в результате которого вы пострадали. Опустим пока обстоятельства и подробности случившегося, – в защитном жесте выставляет вперёд руки. – Мы не отрицаем тот факт, что вам нанесён физический ущерб. На сегодняшний день вам требуется лечение, и, смею заметить, стоит оно недёшево. Повторюсь, что Виктор Сергеевич готов его оплатить.
– Невиданная щедрость. Взамен на что? – намекаю я на продолжение.
– Хотелось бы решить
– Ну разумеется. Молчание моё купить хотите?
– Ну что вы, мой клиент искренне беспокоится о вашем здоровье, – уверяет он.
Лжёт напропалую. Вон эта горе-автоледи за столько времени не появилась тут даже. Не то, чтобы я ждал её в гости, но всё же… Ставлю себя на место водителя. Человека, пострадавшего по моей вине, я, как минимум, навестил бы. Хотя бы для того, чтобы убедиться: жив, дышит.
– Да уж конечно, насмешили. Спасибо за заботу, но я, пожалуй, откажусь, – укладываюсь на подушку.
Белый потолок изрядно подбешивает, но это всё же лучше, чем смотреть на мерзкую физиономию продажного адвоката.
– Вижу, на данный момент вы настроены весьма агрессивно, что вполне логично, – бубнит он себе под нос.
– Нет, я абсолютно спокоен, – возражаю, не поворачивая головы в его сторону.
– Максим, и всё же... Я бы посоветовал вам прислушаться к голосу разума. Вы ведь не в том положении, чтобы отказываться, верно?
Ох, ну конечно, уже и положение моё успел изучить.
– Я осведомлён о вашей ситуации, – говорит, словно читая мои мысли.
– Проваливайте.
Да, может и грубо, но, в конце концов, кто он такой вообще?
Адвокат испускает тяжёлый вздох и встаёт со стула.
– Оставлю вам свою визитку. На случай, если передумаете.
– Я не передумаю, – заявляю решительно.
– Кто знает, – продолжает дожимать меня он. – Оплачивать долги вы сейчас не в состоянии. Подумайте о матери и сестре. Имейте ввиду, Виктор Сергеевич мог бы решить и эту проблему тоже.
Вот же сволочь!
Хочется бросить в ответ что-нибудь колкое, но как назло в голову тут же лезут беспокойные мысли.
– До встречи, и ещё раз настоятельно рекомендую здраво оценить наше предложение, – произносит он напоследок.
– Прощайте.
В раскалывающейся от боли голове всё ещё стучат его слова.
«Оплачивать долги вы сейчас не в состоянии. Подумайте о матери и сестре. Имейте ввиду, Виктор Сергеевич мог бы решить и эту проблему тоже»
Прямо Второй после Бога!
Как бы то ни было, стоит признать, Пронину удалось-таки наступить на больную мозоль…
– Ой, Максим, я не помешала? – провожая взглядом моего визитёра, шёпотом спрашивает
– Нет. Привет, – ловлю её за руку, вынуждая подойти ближе.
– Максим, подожди, у меня же пакет! – мило ворчит она. – Я тебе супчик куриный принесла, запеканку, а ещё фрукты и компот.
– Спасибо. Иди-ка лучше сама сюда, – тяну девчонку к себе.
– Колючий, – коротко целует в щетинистую щёку, присаживается на край постели и обеспокоенно меня рассматривает. – Ну как ты тут?
– Хоть ты не спрашивай, – сжимаю её тонкие пальчики в своей ладони.
Опять этот сочувствующий взгляд. Лезвием по сердцу. Ненавижу, когда меня жалеют. Крайне неприятное чувство.
– Выглядишь жутко...
– Ну спасибо тебе за честность, – хмыкаю я.
– Галина Юрьевна сказала, что ты плохо питаешься, – смотрит на меня с укором.
Включила режим няньки.
– Нет аппетита, – отзываюсь апатично.
– Ты что! Так нельзя! – тут же принимается отчитывать меня словно провинившегося мальчишку. – Громов, тебе нужны силы для того, чтобы восстанавливаться!
– Оль, не начинай…
– Не могу же я тебя с ложки кормить в самом деле! – возмущается она, вставая. – Ну-ка давай супчик поешь.
– Позже.
– Максим, тебе необходим полноценный рацион! – принимается доставать из пакета гостинцы.
– О-ЛЯ, ты слышишь меня? – непроизвольно повышаю голос. – Я не хочу!
– Что значит не хочу? – обескураженно разводит руками, выставляя на прикроватную тумбочку контейнеры и банку с компотом. – Я запеканку специально для тебя пекла. После рабочей смены, между прочим!
– Ну какая к чёрту запеканка! – бросаю раздражённо.
– А чего ты на мне срываешься, м?! – обиженно дует губы и отходит к окну.
Да, она и впрямь ни при чём. Просто нервы на пределе.
– Оль, прости… – всё же извиняюсь, с минуту рассматривая её утончённый профиль. – Все мои планы рухнули в одночасье, и я… растерян, понимаешь?
– Конечно понимаю, но это не повод мне грубить, – отвечает она, насупившись точно ребёнок.
– Ты права, – киваю, соглашаясь.
– Когда операция? – поворачивается ко мне и снова хмурит брови, озадаченно меня разглядывая.
– В ближайшее время. Патрушев опять чем-то недоволен. Анализы ему не нравятся, – мне не удаётся скрыть досаду.
– Дорого будет стоить?
– Пока не знаю. Надеюсь, что моих сбережений хватит, – отвечаю я, наблюдая за тем, как она подходит к тумбочке и берёт в руки контейнер.
Открывает крышку с невозмутимым выражением лица. Разворачивает полотенце и достаёт ложку.
Сказал ведь, что не хочу. Иногда эта её навязчивая забота вообще ни к месту…
– Поешь, пожалуйста, я ведь для тебя старалась, – придвигает стул вплотную к постели и присаживается. Держит в руках контейнер и столовый прибор.