Ее звали Фира Ятамахи
Шрифт:
– Хочешь сказать, я плохая мать?
– Самая лучшая. Но все, что от тебя требовалось, и чего ты нам таки не дала- это отец.
Мама закрывает глаза. Темная прядь ее волос выбилась из хвоста и вьется по щеке, задевая уголок губ.
– Ну и как же я должна была вам это дать, если этого не было?
– Рассказать нам, кто это. Показать его фотографию. Объяснить, почему его нет рядом с нами сейчас. Мам, уже слишком поздно. Мы никогда не чувствовали себя защищенными, особенно Бетт. Она никогда не ощущала, что ей есть за кем спрятаться, за чью спину встать.
Мама кивает, вытирая слезы тыльной стороной ладони. В легких словно порхают тысячи колибри, задевая и щекотя крыльями грудь изнутри. Это приятное чувство легкости не омрачает даже тусклый свет больничной палаты и равномерный звук, издаваемый капельницей.
– Тебе нужно поспать. Поезжай домой,- мамин голос хриплый, как будто она курит всю свою жизнь.
– Да. Но я не хочу ехать домой.
Но железо ключей обжигает мне ладонь.
– Нет, Хью. Достаточно с тебя сегодня.
Глава 4.
Бетт очнулась через два дня.
Я примчался из школы после маминого звонка. Мне вспомнился тот вечер, как я мчался по этому самому коридору, а передо мной маячил темно-синий пучок, словно путеводная звезда.
Бетт смотрела в потолок невидящим взглядом. Я не знаю, о чем она думала в этот момент, и были ли вообще в состоянии думать. Мама снова плакала, спрятав лицо в ладонях.
– Хью?- просипела Бетт, скосив глаза вниз.
Я проглотил ком, но жжение в груди осталось.
– Я… с тобой… с тобой все в порядке?- она всегда была такой, Бетт. Она всегда задавала глупые, вежливые вопросы, лишь бы повернуть разговор в свою сторону.
– Со мной?- я отрицательно покачал головой. С моей стороны это выглядело напористо и агрессивно, но Бетт сделала вид, что ничего не поняла.
Всхлипы мамы стали резче и короче.
– Бетт, ты должна рассказать нам все,- мама поднимает голову. Она практически жила здесь с той самой ночи. Всего один раз появилась дома- переоделась и взяла с собой кошелек.
– Нет, не должна,- Бетт делает попытку ухмыльнуться, но ее лицо перекосило от какой-то непонятной боли.- Я никому ничего не должна.
Первое, что пришло мне в голову- Бетт могла бы подружиться с Фирой Ятамахи, с такими-то жизненными убеждениями. Второе- так откровенно, так зло мне еще никто не хамил.
Мама замирает, а потом сужает глаза до щелочек.
– Ты слышал это, Хью? Она нам ничего не должна.
Слез в голосе мамы как небывало. Она превращается в ту самую женщину, которая обвиняла всех и вся в том, что они испортили ее дочь. Только теперь все поменялось ролями.
– А мы тебе что-то должны? Сидеть у твоей кровати день и ночь? Спасать твою жизнь?
– Не вы спасли меня,- резко заявляет Бетт.- Я видела ее мельком. Не помню, как ее зовут. С синими волосами.
– То есть ты была в сознании?- вскрикиваю я.
– Сразу после операции я пришла в себя на пару секунд. Врачи заставили меня открыть глаза, не знаю, как они
Вот так.
Мама отворачивается от Бетт.
– Я не хочу тебя видеть!- она встает и направляется к выходу из палаты, но Бетт хватает ее за руку.
– Я просто не хочу, чтобы ты расстраивалась еще больше.
Мама замирает снова. По-моему, эти три дня она только и делает, что замирает. Меня уже тошнит от этих ее прерванных дейтсвий.
Бетт вздыхает, когда мама опускается обратно на скамью.
– Меня позвали на вечеринку. Один парень со школы, я не буду называть его имени, он сказал, что будет классно. Что там будут все мои друзья. Я узнала, что Хью тоже идет, только когда еще один друг зашел за нами. Мы вылезли в окна, пошли в клуб. Потом Хью потерялся в толпе. Я нашла свою подругу, Джо, и мы стали…
Бетт говорит очень быстро, без границ предложений, от чего ее речь неразборчива и похожа на монотонное гудение.
– Мы стали веселиться. Мы не пили, это я тебе говорю точно. Просто танцевали. Смеялись. Потом один молодой парень с дредами предложил мне пойти на воздух. И я пошла. Он выглядел безобидным, приятным…
– О чем ты вообще думала?!- заорала мама, вскакивая, но я поймал ее за руку и усадил на место.
– Мама! Тихо, прошу тебя.
Бетт мельком взглянула на меня и вновь уставилась в потолок.
– Что ж, мы вышли. Он закурил простую сигарету, и предложил поехать к нему домой. Я отказалась, конечно же. Потом он сказал мне, что не имел в виду ничего такого, даже покраснел. Я уже пошла домой, а потом он сказал мне, что хочет показать фокус. Я сразу заинтересовалась. Он казался мне милым, черт возьми! Я думала, он просто хочет мне понравиться. Ну а после этого… он стал задавать мне странные вопросы. Про тебя, Хью. Какой ты, кто твои друзья в школе… какие девушки тебе нравятся. Я ему сказала, что не знаю точно ответов на эти вопросы, хотя знала, конечно. Я хотела убежать обратно, потому что парень перестал мне казаться милым. Но он схватил меня за руку, да, прямо там, чуть ниже локтя, и притянул к себе. «Вот и фокус!»- вот что я услышала. А потом он ввел мне… наркотик. Сначала я почувствовала себя очень хорошо, я была чертовски счастлива! Но потом мне стало нечем дышать, а в глазах потемнело. Вот и все.
Бетт вздохнула, а потом проворчала что-то про сон и закрыла глаза.
Я все еще в ошеломлении. Всю дорогу домой мы с мамой слушали Beatles, что означало лишь одно- мама не знает, что делать. Она всегда слушала Beatles, когда была в растерянности из-за сложившейся ситуации.
Слова Бетт шокировали нас. Ее дерзкое, грубое, циничное начало, сам рассказ, а затем концовка.
Это все из-за меня. Тому парню что-то нужно было именно от меня. Но что?! Бетт описала его без подробностей. В школе я видел как минимум десять парней с дредами, и ни с одним из них я даже никогда не здоровался. «Какие девушки тебе нравятся?»- да я представить себе не могу, кто бы этим интересовался.