Эффект домино. Падение

Оллис Кира

Я молча прохожу мимо него, намеренно задевая плечом. Тот не отстаёт.

— Слушай, я не знал, для чего это всё, честное слово! Мон сказала, что я ей нравлюсь, сунула мне в руки эти дебильные шмотки и заявила, что хочет поцеловаться с принцем. Ты бы отказался?

— Именно это я и сделал, — буквально выплёвываю эти слова, открывая дверь своей машины.

— Хочешь, я извинюсь перед Кассандрой? Как мне загладить свою вину?

Моё раздражение сменяется сочувствием. Даже соболезнованием. Ну что за дурень? Так повестись на эту змею…

— Миллиган, отвали.

Мы квиты. Так что забудь, — произношу, запуская движок.

— Точно не злишься? Чувствую себя подонком.

— Ты хочешь, чтобы я отпустил тебе грехи и окропил святой водой, не пойму? Всё нормально. Сказал ведь уже.

Захлопываю дверь и отправляюсь сразу домой, чтобы переодеться. Мы с Кэсси вечером поедем гулять на пляж. Не забыть бы ещё собрать корзину для пикника. Смотрю на себя в зеркало, проверяя, заметно ли внешне моё превращение в романтика. Та же серьёзная мина. Щетина, придающая мужественности, тоже имеется. Но то, что во мне неотвратимо изменилось, так это взгляд, выдающий меня с потрохами.

Усмехаюсь самому себе, качая головой. Так странно. Живёшь себе, живёшь, ходишь на тусовки, думаешь, что надо брать от жизни всё именно сейчас, пока не начались взрослые проблемы, отжигаешь со случайными девчонками. Красивыми, отвязными, раскрепощёнными. Но всего один взгляд, всего одна улыбка — и моя жизнь перевернулась. Друзья отошли на задний план, про алкогольные вечеринки я вообще молчу. Зачем они мне сдались, если гораздо больше кайфа я получаю, когда рядом со мной моя кареглазая Колючка.

Закончим школу, колледж и поженимся. Ну и что, что рано по нынешним меркам? Мне всё равно. Я смогу обеспечить нас и сделаю всё, чтобы мы были счастливы. Так смысл оттягивать неизбежное?

Мои радужные мысли мигом рассеиваются, как только вижу возле нашего дома две полицейские машины. Какого чёрта?

Припарковавшись, опрометью кидаюсь к дому, чуя неладное. Просто так копы не приедут, тем более на двух машинах. Вламываюсь в дом и сразу же натыкаюсь на сощуренный взгляд офицера, держащего в руках какие-то бумаги. Рядом с ним стоит мой отец с нейтральным выражением лица, по которому сложно сделать вывод, какого хрена тут происходит. Мамы рядом нет, Глории тоже не видно.

— Здравствуйте. В чём дело? — Со служителями закона надо быть повежливее несмотря ни на что, тем более я и сам собираюсь работать в похожей сфере. Встаю рядом с папой, копируя его позу: упираю руки в бока.

— Это кто? — спрашивает коп отца, проигнорировав моё приветствие.

— Мой сын. Он несовершеннолетний, поэтому на все вопросы отвечаю я.

— Пап, что случилось?

— Поступило заявление о незаконном хранении оружия, — встревает офицер, буравя меня своими маленькими глазёнками. — Наши сотрудники уже обыскивают дом.

Плохо, очень плохо…

— А ордер? И кто заявитель?

— Не слишком много вопросов для несовершеннолетнего? — этот говнюк недобро усмехается и выставляет перед моим лицом бумажку с соответствующим предписанием. — Звонок был анонимным. Так

что на второй вопрос ответить не могу, — и высокомерно оскаливается, сверкнув металлической коронкой.

Внутри всё холодеет от мерзкого чувства страха. Не за себя. За родителей. Бросаю осторожный взгляд на отца, который незаметно мне подмигивает. Надеюсь, он избавился от того пистолета.

Минут через сорок со второго этажа спускаются двое в форме, и почти сразу из папиного кабинета выходит ещё один. Там много шкафов. Похоже, ему пришлось неслабо порыться среди куч чертежей и макетов.

— Всё чисто, — пожимая плечами, сообщает упитанный сержант.

Тот, что с металлическим зубом, нервно дёргает плечами и, скользнув по нам с отцом пристальным взглядом, нехотя выдавливает:

— По всей видимости, вызов был ложным. Есть недруги?

— У кого их нет? — отвечаю я вместо папы, который предупреждающе прочищает горло.

— Тогда будь осторожнее, парень, — многозначительно произносит, прежде чем скрыться за дверью.

Что это было?

Плюхаюсь на диван, разом выдыхая всё напряжение, скопившееся во мне во время мучительного ожидания. Отец усаживается рядом.

— Думаешь, это работа того мудака?

— Скорее всего, — не вижу смысла открещиваться от очевидного. — Где он? — на всякий случай шепчу. Мы оба понимаем, о чём я спрашиваю.

— В надёжном месте, — отвечает задумчиво отец, а затем встаёт и направляется на кухню. — Матери — ни слова! — выкрикивает уже оттуда.

Какой у меня всё-таки клёвый папа…

***

Кассандра

У меня уже вошло в привычку закрываться в своей спальне и не показываться маме на глаза, даже если её нет дома. Я прячусь от неё заранее, так как теперь не знаю, сколько длится её рабочий день на самом деле и работает ли она в принципе. Меня корёжит от её вранья, от её связи с Шейном. И я даже не знаю, какая причина лучше: она выплачивает долги натурой, или у неё с ним отношения. Оба варианта вызывают отвращение, потому что в первом случае придётся признать, что моя мама стала настоящей проституткой, а во втором — что она предала меня. Я ведь так верила, что вдвоём мы справимся со всеми трудностями! Почему же она пошла таким омерзительным путём? Как ей не противно быть с этим преступником? После всего, что он сделал для нашей семьи? После того, как он чуть не изнасиловал меня?

Я успела сделать все уроки, решила все задачи по математике и физике, которые мне прислал Брайан, причесалась, даже нанесла лёгкий макияж, и всё равно не получилось ускорить время до его приезда. Я называю это синдромом красного светофора. Когда ты горишь нетерпением, создаётся обманчивое ощущение, что таймер для красного сигнала работает медленнее, чем для зелёного. Рядом с Брайаном время всегда ускоряет свой бег, а без него — словно застывает. Боже, я становлюсь зависимой от этого парня…