Эффект Эхо
Шрифт:
Спустя три дня показательного бойкота до нее снизошла самая клёвая девочка класса. Тельникова Света, дочь торгового представителя, приезжающая каждый день в школу на машине отца из капиталистической части города.
— Садись ко мне, — предложила она, подойдя к Оле в буфете. Бедняга от неожиданности чуть не подавилась сухим бутербродом. Стряхнув крошки с школьного фартука, кивнула. Вот это удача!
Света было крута до кончиков ногтей. Американские джинсы, итальянские сумочки и туфельки, заколочки, шарфики, бижутерия от Пинк Леди. Милые канцелярские
Только у Светы Тельниковой бал трехэтажный пенал с гелевыми ручками всех цветов радуги и душистые ластики. Именно она приносила в класс свежие выпуски журнала Браво с постерами рок музыкантов и за небольшие услуги распространяла их среди страждущих.
Услуги были разными. От невинного списывания контрольной до неожиданной просьбы — помочь с оформлением классной газеты.
Именно такую плату за плакат с группой Европа назначила она Оле.
Невинное на вид предложение обернулось скандалом и выволочкой перед всем классом.
— Ты хорошо рисуешь, подглядела в тетради! Я собираюсь написать статью о грязнулях и неряхах, от тебя требуется изобразить под ней Маринку Капенко. Сможешь?
Оля удивилась. Марина не отличалась неопрятностью, но плакат с шикарными музыкантами уже лежал на парте и манил глянцем. Нарисуй — и забирай!
И действительно, кто такая Капенко? Она мне не подруга, а вот Света — да.
— Сделай ее потолще и с большими прыщами на лице! Недалеко от правды.
Оля постаралась от души, изобразив настоящее чудовище. А Светик не преминула извалять вражину в фельетонной грязи.
Глупая новенькая понятия не имела, что за кошка пробежала между двумя девочкам. Отцы их занимали высокие посты, один глава торгпредства, другой главный корреспондент Известий, обе семьи жили в одном доме. Матери дружили, ходили друг другу в гости, менялись рецептами.
Стенгазета произвела фурор, класс валялся на каждой перемене, зачитывая вслух острые четверостишья. Тыкая пальцами в картинки, восхищенно ухали — Вот это да! А новенькая — талант!
Оля ликовала. Наконец-то ее приняли в элиту. С ней будут дружить все крутые ребята и девчонки. Все, кроме Марины Капенко, но один в поле не воин.
Радость негодниц была недолгой. Продлилась до урока химии. Стоило Елене Андреевне окинуть взглядом творение, она сорвала его со стены и вместо разбора кислотных соединений устроила перед всем классом допрос с пристрастием.
Редактором газеты была Тельникова и она не отрицала своего участия в травле. Хуже пришлось Оле Миро, которая перед лицом всех одноклассников признавалась в грехах.
Точнее была вынуждена это сделать.
Сначала, по-партизански выгораживала Светку, брала всю вину на себя, мол — моя идея придумать гнусный образ Марине.
Но Елена Андреевна была мудрым педагогом, она приперла обманщицу к стенке и заставила сознаться.
— Ты знаешь Марину от силы неделю, поэтому воспылать ненавистью не успела. Кто подговорил? Признайся честно, как комсомолка.
Ого,
Тельникова стояла рядом и молчала как рыба. Ее умышленному смущению не было предела.
Под унизительный свист и хлопанье учебниками по партам, Оля, положив руку на комсомольский значок, созналась в ее подстрекательстве.
Не выдержав позора, Света выскочила из класса, громко хлопнув дверью.
Казус в том, что Оля станет задушевной подругой пострадавшей Марине Капенко. И продлится их дружба вплоть до возвращения семьи Миро в Москву. Но это случится только через год. А сейчас…
— А сейчас все стало на свои места, — раздался в голове голос Хлюпика, — Елена Андреевна Сомова, преподаватель химии, заслуженный учитель, разведенная, член партии, характеристика положительная. Тогда ей было 45 лет. В это году исполнилось бы семьдесят пять.
— Исполнилось бы?
— Среди зарегистрировавшихся пассажиров на рейс в Хитроу была Сомова Елена, летевшая из Лондона после визита к дочери. Посещение родных с целью заочного прощания.
Пожилая женщина смертельно больна, не операбельна, но просить средства на содержание в хосписе не в ее правилах…
— Вспомнила! — Оля, порвав визуальный луч, попыталась встать. Собеседники не дали, насильно усадив рядом.
— Это была она, та старушка с чемоданом Луи Вуиттон, которую я чуть не сбила с ног. Столкнулась с ней на бегу. Я еще думала, кого она мне напоминает… Учительницу русского и литературы — ан, нет — моего преподавателя химии.
— Именно так, Олечка, химия была ее коньком. Женщина помимо педагогической деятельности вела научные исследования. У каждого свое хобби, кто разводит попугаев, скрещивает хомячков, а кто изобретает новые органические вещества, способные отправить на небеса две сотни невинных душ и еще одну, почерневшую от злобы и медленно умирающую. И все не ради компании, а ради идеи!
Оля не могла поверить.
— Чтобы Елена Андреевна пошла на чудовищное преступление? Порядочный, кристальной честности человек. За тот год, что она проработала в школе, снискала славу высококвалифицированного преподавателя, обрела уважение коллег и заслуженный авторитет среди учеников средних и старших классов.
— Словно характеристику с листа зачитываешь. Вам именно так ее и живописали остальные члены педсостава. Так оно и было на самом деле. Но никто из учеников не задал себе вопроса, почему хорошего преподавателя отправляют на Родину задолго до окончания контракта. Почему ей срочным образом искали замену, а уроки химии заменили естествознанием? И только одна девочка в вашем классе знала и тихонько радовалась.
Папа Светы Тельниковой, глава Торгпредства не простил классному руководителю прилюдной выволочки своего единственного чадо. Помимо классного собрания Елена Андреевна посмела вызвать высокого чиновника на ковер и провести дополнительную «работу над ошибками» тет-а-тет.