Эффект Гирлянды
Шрифт:
— Но ведь сначала у нас всё получалось!
— Сначала у вас был конфетно-букетный период, и все эти правила и ограничения вы воспринимали, как игру. Но рано или поздно игры приедаются, хочется более глубоких и серьёзных отношений, а их-то, оказалось, и нет. Ну сама посуди: как можно любить, испытывать нежность или страсть по графику?
— Я-то готова к серьёзным отношениям, а вот Тимур, похоже, заигрался. Может быть, он тоже хочет нормальную семью, но слишком упрям, чтобы отказаться от своих гениальных правил? Я хотела бы попросить вас поговорить с ним. Вы — психолог, и сможете объяснить, что он ошибается. Если Тимур поймёт, что отношения можно строить, не опираясь на инструкцию, а просто проявляя
Соседка задумалась, опустив голову так, что поля шляпы совсем скрыли её лицо. Мы остановились возле шоссе, недалеко от пешеходного перехода. Я ждала ответа. Марианна убрала руку с моего локтя и не спеша поправила ворот своего пальто.
— Хорошо, — наконец произнесла она. — Я поговорю с твоим молодым человеком, хоть и не уверена в благоприятном исходе такой беседы. Но у меня будет одно условие: сначала я хотела бы провести пару сеансов с тобой.
Марианна посмотрела мне в глаза, и я невольно поёжилась. Не люблю этот её взгляд. Он словно проникает прямо в душу. Так требовательно и настойчиво. Кажется, что она читает все мои неприличные мысли и прегрешения и ждёт, что я начну каяться. Но я не совершила ничего предосудительного, хоть старуха, видимо, и считает иначе. Её работа заключается в том, чтобы заставить людей разобраться в себе, принять свои недостатки и научится мириться с этим. Похоже, что Марианна и меня считает психически неуравновешенной. То ей не нравятся наши с Тимуром правила, то я виновата в разрыве отношений с бывшим парнем. Вместо того, чтобы посочувствовать, пожалеть и выполнить мою просьбу, она предлагает мне свои услуги психолога! Похоже, что старуха сама свихнулась, слишком часто общалась с психами.
— Нет уж, спасибо! — резко ответила я. — Не испытываю нужду ни в каких сеансах! Просто попросила вас поговорить с моим парнем, а вы…Вы… Если бы мне самой понадобился психолог, то к вам бы я обратилась в последнюю очередь!
Я понимала, что говорю слишком резко и обидно, он она реально вывела меня себя. Переполняющее меня негодование просто выплеснулось наружу. Никогда не позволяла себя такого хамства, но сейчас меня едва не трясло от злобы. Думала, что Марианна обидится, но та только мило улыбнулась:
— Юля, детка, я не хотела тебя задеть. Просто по привычке сказала про сеансы. Мы с тобой можем просто посидеть побеседовать за чаем, как подруги.
Голос соседки звучал слишком приторно и мягко. Моё раздражение, видимо, окончательно убедило её, что перед ней сумасшедшая. Я ничего не успела ответить потому, что с шоссе к нам подъехал чёрный джип и из него вышел… Тимофей.
Я даже не сразу узнала его. Он изменился, стал выглядеть солиднее и даже как-то импозантнее. Возможно, всему виной были его модная стрижка, «голливудская бородка» и строгое тёмное пальто, выгодно подчёркивающее его широкие плечи и ладную фигуру. Однако радостный блеск в глазах и улыбка сразу напомнили мне того Тимофея, которого я когда-то так сильно любила.
— Юля! Как хорошо, что я тебя заметил! — он выскочил из машины и сразу ринулся ко мне. — чуть не разминулись! Почему ты вчера не приехала? Я так ждал…
***
В магазин мы так и не попали. Я разнервничалась из-за Тимофея, не хотела с ним ни общаться, ни видеть его. Марианна Валерьевна еле уговорила меня остаться и выслушать то, что он говорил. Ей-то, наверное, было интересно разбирать этот бред сумасшедшего. Подумать только, Тимофей стал клясться, что я сама приезжала к нему несколько дней назад и даже оставалась на ночь! Как это возможно, если мы не виделись два года? Однако, он был очень убедителен, сказал, что халат для меня купил жёлтый, и мы договорились сегодня ехать за какими-то вещами.
Самое странное, что я, действительно, не могла вспомнить позавчерашний день. Вот вчера Тимур устроил мне скандал, довёл до истерики, я швыряла всё на пол, а потом сбежала в свою квартиру. А за день до этого… Я, вроде, была на работе, как обычно, а затем… Дальнейшее всё расплывалось словно в тумане.
Тимофей что-то доказывал Марианне, она отвечала ему, но я уже не слушала их. Мне стало страшно. Память подсовывала мне какие-то образы. Вроде я уже раньше видела машину Тимофея, его пальто и эту ухоженную щетину на щеках. Я даже отчётливо могла представить, как выглядит салон джипа. И жёлтый махровый халат… Такой мягкий. Нет, он был из более грубой ткани. Или это был халат Тимофея. Боже, что творится в моей голове?!
Я пыталась выудить из памяти воспоминания, но они рассеивались и ускользали. Стало по-настоящему жутко осознавать, что память начинает давать сбои и пытается меня запутать. Вдруг завтра я проснусь и не смогу вспомнить того, что было со мной прежде?
Похоже, от всех этих размышлений меня совсем замкнуло. Я окончательно запуталась и пала духом. Тимофей, слава богу, сел в машину и уехал, а Марианна, бережно поддерживая за предплечье, повела меня обратно к дому. По дороге она монотонно бубнила, видимо, пытаясь, отвлечь разговорами от встречи с моим бывшим:
— Ничего страшного. Ты просто перенервничала. Нужно успокоиться. Я заварю ромашковый чай, включу спокойную музыку…
— Не хочу музыку, — слабо возражала я, едва передвигая ногами. — Хочу всё вспомнить.
— Твои воспоминания остались в голове. Ты просто блокируешь их. Я могу снять эту блокировку, но тебе может не понравится то, что ты узнаешь.
Соседка завела меня в подъезд. Мы стали подниматься по лестнице. Я чувствовала себя уставшей и разбитой. Липкий страх разливался по телу, на коже выступил холодный пот. Я силилась вспомнить, где могла видеть Тимофея и его машину. Казалось, что если я разбужу эти воспоминания, то всё опять встанет на свои места.
— Тебя обязательно нужно записать на приём к Петру Дмитриевичу, — бормотала Марианна. — Эти твои нетипичные перепады настроения — верный признак какого-то расстройства. Ты говорила, что вчера у тебя была истерика, а сегодня я видела всплеск агрессии, после которого наступила апатия. И это будет повторяться всё чаще, если не принять меры.
Мы поднялись на наш этаж, соседка отперла дверь и провела меня в свою квартиру. Я сняла плащ, обувь и прошла в комнату. Давно не была тут. Раньше я часто приходила к «тётушке» в гости даже без видимой причины. Она всегда была рада видеть меня. Это место было моим вторым домом. Марианна поддерживала в квартире стерильную чистоту, предпочитала светлые тона и минимум вещей. Обстановка чем-то напоминала офисное помещение, единственное, что создавало уют — это большой диван, накрытый мягким длинноворсным покрывалом, и глубокое удобное кресло.
Я без сил опустилась на диван и откинулась на спинку. Моё сознание находилось в состоянии отрешённости, словно пыталось спрятаться от внешнего мира. Думать ни о чём не хотелось. Марианна суетилась рядом, занавешивая шторы и укрывая меня пледом. Она включила какую-то тихую плавную музыку, ненадолго исчезла в кухне, но вскоре вернулась с чашкой горячего зелёного чая.
Постепенно я стала успокаиваться, пригрелась, и даже выпила чай. Руки перестали дрожать, тело расслабилось, и мне стало уютно, словно я вернулась на много лет назад. Помню, бабушка в детстве, убираясь по дому, часто что-то напевала себе под нос. Не какие-то определённые слова, а просто звуки, похожие на мелодию, словно она забыла текст песни. Музыка, что включила Марианна, тоже была протяжная и плавная. Мне даже показалось, что я слышу тихие женские голоса — такие чистые, проникающие в душу, переплетённые со звуками флейты и скрипки.