Эффект тени. Как обратить во благо силу темных сторон вашей души
Шрифт:
Однажды, работая у себя дома в кабинете, который делит пополам с мужем Эмилио, Пилар поняла кое-что насчёт себя. Эмилио спросил, не могла бы она очистить один из своих ящиков (Пилар принадлежали шесть из восьми): ему некуда класть свои бумаги. Она тут же раздражённо ответила, что все ящики нужны ей для важных документов и что если ему требуется больше места, пусть абонирует банковскую ячейку. Возмущённый нежеланием жены делиться, Эмилио принялся рывками открывать один за другим ящики шкафа, показывая ей согни папок, набитых старыми вырезками из газет и журналов. Пилар смотрела, как бушевал Эмилио, хотя больше не прислушивалась к содержанию его гневных речей. Она была в шоке. Вот же, прямо перед её глазами, — дурная привычка отца! Она поняла, что для Эмилио все это было бесполезным мусором, а она так долго хранила некоторые из этих вырезок, даже купоны с тех времён, когда училась в колледже двадцать лет назад!..
Вдруг, «вернувшись» в комнату, где муж по-прежнему доказывал, что ей не нужна по меньшей мере половина из того, что лежит в её ящиках, она громко расхохоталась. Всего несколько секунд назад ей было тошно от того, что разоблачила её собственная тень — и вот она уже свободна, транс проекции рассеялся!
Она увидела, как проявляла тот же синдром, что и её отец — пусть результат и не лез в глаза, а был скрыт в запертом шкафу. Она приняла тот факт, что оказалась барахольщицей, и попросила мужа помочь ей вычистить ящики и выбросить часть вырезок, потому что понимала, что самой ей будет трудно это сделать. Она ведь так же любила свои бумажки, как её отец любил свои!
Через несколько дней, когда Эмилио получил в своё распоряжение не один ящик, как просил, а три, Пилар решила поделиться своей историей с отцом и попросить прощения за то, что была такой непримиримой. Отец и дочь от души посмеялись и крепко обнялись, а раньше объятия были для них лишь рутинным приветствием и никогда — искренним выражением любви и уважения. Признание собственной вины открыло путь новым любящим и уважительным отношениям между Пилар и её отцом, что позволило ему мало-помалу расстаться со своим прошлым. Он даже стал позволять ей заполнять скопившимся хламом по нескольку мусорных мешков каждое воскресенье.
Самое замечательное, что с того момента, как вы поймёте, что такое проекция, вы больше никогда не будете смотреть на мир так, как прежде! В нашем голографическом мире все и всё — это зеркало, и вы всегда видите себя и говорите с собой.
Если хотите, можете теперь рассматривать то, что эмоционально воздействует на вас, как сигнал тревоги, как ключ к раскрытию своей тени, как катализатор роста, который даёт возможность востребовать скрытый аспект себя. Каждый принятый вами теневой аспект позволит вам испытать большую любовь, большее сочувствие, большую гармонию и большее чувство свободы.
Но есть нечто ещё более замечательное в том, чтобы признать свои проекции. Когда мы делаем это, люди, присутствующие в нашей жизни, ощущают большую свободу и получают возможность изменить своё поведение. Когда мы не признаем своими качества, поступки и чувства и приписываем их другим людям, эти черты кажутся реально существующими в других людях, а не в нас. Но мне неоднократно приходилось видеть, что когда люди выходят из транса проекции, то те, на кого их проекции были направлены, меняются — они обретают возможность становиться другими. Когда мы можем видеть их такими, каковы они есть, освобождая их от наших суждений и затуманенных восприятий, возникает новая реальность. В конечном счете мы должны прийти к такому состоянию, в котором сможем раскрыть, признать и принять каждое существующее качество, чтобы не приходилось больше проецировать собственные отрицаемые аспекты на других; чтобы мы могли смотреть на людей сквозь широкие линзы сочувствия, а не иллюзорные линзы проекции. Именно тогда мы будем вольны любить не только себя, но всех, кого встречаем в этом мире. Именно тогда мы ощутим подлинную свободу.
КАК СНЯТЬ МАСКУ С ТЕНИ
Ещё один эффективный способ отыскать свои невостребованные стороны — исследовать повторяющиеся поведенческие шаблоны, с которыми мы боремся годами. Эти шаблоны, корни которых — в пренебрегаемых и отвергнутых свойствах, становятся для нас сущим проклятием. Мы часто обманываем себя, считая, что само наше непозволительное поведение и есть проблема, вместо того чтобы искать коренную причину такого поведения. Мы можем годами бороться все с теми же десятью фунтами веса, или с сигаретами, или с распутством, или с жизнью не по средствам только для того, чтобы обнаружить себя там же, где начинали, а то и в худшем положении. Но если мы понимаем, что шаблон нашего поведения был сформирован подавленными чувствами, отвергнутыми или постыдными аспектами тени, то можем дойти до истоков своего поведения и разрушить шаблон.
Все наши привычные поступки прорастают из опыта или переживаний прошлого, которые заставили нас интерпретировать себя определённым образом. Из этих интерпретаций родились определённые мысли, а уж эти мысли привели к определённым чувствам относительно себя, и часто отрицательным. Желание дистанцироваться от этих неприятных чувств побуждает искать способы почувствовать себя лучше — отсюда и рождение самодиверсионного поведения.
Аннет было шесть или семь лет, когда мама сказа- да ей, что собирается куда-то и оставляет её на весь вечер одну. Небо за окном темнело, она слонялась по пустой квартире и под конец решила, что мама её не любит. Аннет терзала мысль о том, что с мамой случится что-то плохое и она останется одна навсегда. Из-за этого она ощущала одиночество, страх, панику и, сверх всего этого, своё отличие от других детей, чьи мамы остались дома и готовили ужин. Чтобы приглушить эти чувства, Аннет то и дело наведывалась в кухню, где мама оставила большую розовую коробку с пончиками. Она узнала, что — пусть и на короткое время — лакомства притупляют болезненные чувства, делая их не такими невыносимыми...
Если мы исследуем свои поведенческие шаблоны, особенно те, которые не имеем желания повторять, то всегда обнаруживаем некий теневой аспект себя. Повторяющиеся шаблоны, в которые мы попадаемся, как в силки, всегда оказываются эхом чувств, которые сопровождали изначальную травму. Как мощную «дымовую завесу», мы впоследствии создаём паттерны поведения, которые в конечном счете усиливают полученную травму, вместо того чтобы дать нам утешение, которого мы ищем.
Хелена была подавлена и встревожена, потому что поймала себя на том, что все время тянет до последнего с рабочими проектами, работой по дому и даже такими делами, как смена масла в машине или назначение консультации у зубного врача. Всякий раз, столкнувшись с последствиями такого оттягивания, она давала себе твердое обещание, что изменится. Хелене было ясно, что этот поведенческий шаблон изнуряет её эмоционально и подтачивает здоровье. Изнемогая от раскаяния, Хелена позвонила мне, заявив, что больше не в состоянии выносить это ни дня. Выслушав её тираду, я спросила, готова ли она отыскивать коренную причину своей проблемы — ту часть тени, которая грабила её, лишая мирной и радостной жизни. Она согласилась — с трепетом и покорностью.
Тогда я задала первый вопрос: какого типа человек откладывает все «на потом»? Внезапно ей представился образ отчима, валяющегося на диване перед орущим телевизором: он не выполнил свою часть работы по дому, и мать была в ярости. Когда Хелена обнаружила корень своей травмы, она ощутила смущение и стыд от осознания того, что является носительницей того же качества, за которое порицала своего отчима. Когда я спросила её, какое мнение сложилось у неё об этом человеке, она рассказала, что считала его ленивым бездельником, несмотря на то что он сделал весьма успешную карьеру. Хелена, которой в то время было около тринадцати, решила, что с того дня и впредь она никогда не будет такой ленивицей, как отчим. На самом деле, окружающие могли бы сказать, что верно как раз обратное — что она деятельна, продуктивна, мотивированна и энергична. Но Хелена всегда помнила о том, с чем так и не разобралась в собственной жизни. Она вспоминала выкрики матери, обращённые к отчиму: «Да ты никчёмный лентяй, бездельник!» — и с лёгкостью идентифицировала внутренний диалог, который постоянно терзал её; деморализующая правда заключалась в том, что она постоянно повторяла себе те же самые слова с каждым годом по нарастающей.
И вот теперь, будучи взрослой, Хелена увидела, что несмотря на то что она была крайне занятым человеком, успевавшим за день переделывать кучу дел, она была неспособна заняться тем, что было действительно важно для успеха в её собственной жизни. Несколько минут она сидела, оглушённая мыслью о том, что оказалась так же ленива, как и её отчим. А потом поняла, что это теневое качество, столь мастерски скрываемое ею, проросло из её собственной жизни и теперь должно быть выдернуто с корнем, если она хочет быть свободной от этого саморазрушительного шаблона. Ей не потребовалось много времени, чтобы принять тот факт, что да, действительно она была ленива, если уж на то пошло. Увидев перед собой реальный источник своего поведения, она могла начать процесс примирения с ленивым «я», чтобы оно не извращало каждый божий день её решения и не лишало её высокой самооценки.