Эффект Тёрнера. Глава вторая
Шрифт:
Майкл был задержан во вторник и перемещен в отделение полиции в Сентфоре. С помощью адвокатов на время следствия его поместили под домашний арест, и, к сожалению, местом пребывания стал загородный дом Тёрнера-старшего. Бабуля наотрез отказалась съездить к нему, если дословно «потому что я до усрачки боюсь гнева твоей матери».
Люк Моринг всё ещё в коме, и многие действительно верят в виновность Майкла. Я несколько раз пыталась отказаться от госпитализации, но никто из врачей не смог взять на себя такую ответственность. Более
Как бы все не старались, моя почти недельная изоляция от мира не очень-то мне и помогла. Симптомы гриппа прошли, однако, угроза выкидыша никуда не делась. Да, я понимаю, что вы считаете меня не лучшей мамочкой на свете, но, если честно, не могу никак к этому привыкнуть.
Мама всё повторяет и повторяет, что мне нужно думать о ребёнке. Это вполне логично, но, увы, я почему-то не воспринимаю данный совет всерьез.
К сегодняшнему дню на прикроватной тумбочке уже пылятся четыре книги о беременности, в то время как мною не было прочитано и страницы. Я написала пару тестов для школы, чтобы отвлечься, и реферат. На большее меня не хватило. Моя жалкая душонка мечется от стены к стене в унылой палате, не давая разуму сосредоточиться на чем-то одном.
Сейчас, только отобедав, я жду приход бабушки. Сегодня её день. Остается надеяться, что мне удастся уговорить её хоть как-то помочь Майклу.
Ровно в два часа дня в палате появляется бабуля, стряхивая со своего кардигана паука. Где она только умудрилась вляпаться в паутину?
— Ой, фу! Какая мерзость! — взбрыкивает женщина и подходит к моей кровати. Затем она окидывает заинтересованным взглядом помещение и ненавязчиво интересуется: «К тебе так никого не подселили?»
Качаю головой из стороны в сторону. Бабушка открывает сумку и достаёт банку с маринованными помидорами.
— Ты серьезно? Помидоры? Мне разве можно? — засыпаю её вопросами.
— Твоя мама уплетала их банками, когда была беременна. И ничего, ты родилась здоровой и сильной, — начинает причитать женщина, присаживаясь на стул рядом. Закатываю глаза, но не специально.
— Есть какие-нибудь новости?
— Вчера Саймон вернулся из Бостона, он занял третье место на олимпиаде, и это гарантирует ему стипендию в MIT, — воодушевлённо произносит бабушка, а я даже немного улыбаюсь.
— Он знает, что я беременна?
— Нет, Руни скормила ему ту же сказку, что и всем остальным. Бедняга. Он очень расстроился. И я решила его напоить, — лицо бабушки тут же меняется, становясь настолько хитрым, что в профиль она похожа на лису, — и мальчонка мне рассказал про чокнутую Элли, похоже она лечилась в психиатрической лечебнице в Балтиморе.
— Ба, ты напоила сына маминой девушки и моего друга? — усмехаюсь её поступку, несмотря на то, что в глубине души чувствую, как зарождается огонёк надежды.
—
— В Балтиморе у меня живет старая подруга, как раз в сфере психиатрии. Возможно, я смогу узнать больше о вашей чокнутой, — вдруг она замолкает, переводя дыхание, и продолжает: «Я долго думала, и мне показалось странным, что Майкл планировал посещение колледжей перед тем как переехать на машине этого парнишку…»
— Спасибо, бабуль, — тянусь к женщине, чтобы поцеловать в щеку. Это первая хорошая новость за пять чёртовых дней.
— Пока не за что, дорогая. Тебя все ещё тошнит по утрам?
— Лучше не спрашивай, если не хочешь увидеть, что я ела на обед, — меня теперь тошнит только от слова «токсикоз».
— Милая, поверь, как только ты возьмешь своего малыша на руки, всё станет такой мелочью по сравнению с ним…
***
25 апреля 2008 года. Я всю ночь не спала, ждала этого дня. Ба уехала в Балтимор во вторник и должна была вернуться сегодня. Любопытство уже перегрызло все мои нервы изнутри. Надежда, мне нужна надежда. Перечитав все параграфы, что мне осталось пройти по географии, я уже взяла бланк для запроса теста, когда в палату вошла моя любимая женщина.
В этот раз она не принесла с собой паука, но выглядит так, словно собралась на свидание. Черная юбка карандаш, бирюзовая блузка, шпильки и боевой раскрас. Похоже, кто-то соскучился по своему Бернардо.
— Мммм… Мне кажется или у тебя появился румянец? — подмигивает бабуля, направляясь ко мне. У неё с собой пакет, из которого доносится звук стукающих о друг друга стеклянных банок. Она принесла помидорки! Ням-ням-ням! Прошлую банку я уплела за вечер. Ранее особой любви к маринованным помидорам у меня не наблюдалось.
— Я набрала два килограмма, — не сказать, что это много, учитываю общую потерю в весе. Но мой врач был доволен первыми результатами. Меня всё ещё тошнит, но по крайней мере я стала есть.
— Я так рада, — она хлопает в ладоши, а затем достает из пакета две банки с помидорами. Уверена, сейчас у меня довольно безумный вид, я облизываю губы, а затем причмокиваю губами. Ба смеётся. Она присаживается на кровать и щипает меня за щёку.
— Есть новости? — с надеждой в голосе интересуюсь.
— Ох, дорогая, твоей Эллисон стоило завершить лечение. Ты знала, что её госпитализировали дважды?
— Неа, ты узнала диагноз? — сердце выпрыгивает из груди, чтобы совершить свободный полет.
— Первый раз она пыталась покончить с собой, а вот второй ей диагностировали параноидальную шизофрению, — охренеть, вот это новость.
— И какого чёрта она разгуливает по Сентфору? — выпаливаю со злости, женщина пожимает плечами.
— Я так поняла у неё была ремиссия, и её дядя настоял на выписке, — Дядя? Хм. Странно, почему не родители?