Эфирные археологи
Шрифт:
И вскоре понял, что заблудился. Куда мне идти — было решительно непонятно, а вокруг то и дело появлялись твари, с которыми приходилось вступать в стычки. Благодаря тому, что я был «тяжёлый», то есть защищённый доспехом, с большинством мне ещё как-то удавалось разобраться. Но после каждого боя приходилось снова и снова вливать небесконечную энергию в кирасу и шлем…
В какой-то момент гигантская тварь меня всё-таки нашла… Впрочем, возможно, мы оба просто заблудились — и оба плутали в одном направлении. Так или иначе, но в каменном тупике мы с гигантом снова встретились. В меня полетели воздушные снаряды, а в тварь —
— Сдохни уже, нежный! — кричал мне враг, получая очередную рану.
И я бы ему тоже покричал, да вот только мне было так больно от его ударов, что все силы уходили на то, чтобы на ногах держаться. А уж когда позади раздался топот и крики новых врагов, я понял, что этот неравный бой давно пора заканчивать. Обернулся, выпуская в набегающих врагов всю энергию из посоха с воздушными лезвиями — а потом истратил все заряды из второго посоха на создание огромной каменюки. Прямо у себя над головой… Как и планировалось, она накрыла одновременно меня, подбежавших с тыла врагов и высокую тварь… И боли не было. Я просто не успел её почувствовать…
Вы умерли!
Функция отсрочки возрождения недоступна!
Функция выбора точки возрождения — доступна!
Где вы желаете возродиться?
На точке возрождения рядом с Руно никаких запретов не было — это ведь изначальная точка, хоть и временно присвоенная защитниками. Насколько я успел понять, возродиться на ней твари сейчас не смогли бы. Я только надеялся, что там пока ещё держат оборону…
Приготовьтесь к возрождению!
— Представьтесь, пожалуйста!
— Фант, тяжёлый, малые логосы отдачи и взятия! — не стал я на этот раз тратить лишнее время.
И снова меня подхватили под руки и вынесли из круга возрождения. В этот раз мне сразу сунули штаны, рубашку, кирасу и шлем.
— Какой десяток?
— Двести шестнадцатый, — ответил я, одеваясь.
— Этот распущен, — мой собеседник, которого я толком и запомнить не успел, на секунду замолчал. — Двести четырнадцатый идёт на прорыв к первой линии. Будешь там девятым!
На этот раз в помещении народу было явно больше. И крики стали более злыми, нервными… Площадка и вовсе была забита десятками, готовыми выступать в бой. Повторилось буквально всё: инструктаж Первого, общие приказы и рекомендации. Вот только в этот раз особенно подчёркивали необходимость держать свой страх в узде. Логично — если учесть, сколько людей сбежало во время прорыва…
На этот раз у нас было ещё больше штурмовиков. Все десятки выдвинулись одновременно, втягиваясь в каменный проход. Тот, к которому был приписан я, бежал где-то в середине колонны. И к месту кровавого действия мы прибыли далеко не первыми. Прорвавшиеся в лабиринт враги разбрелись по нему, ища выход. Сверху продолжали прилетать снаряды из их же орудий — многие гибли, но ещё больше пыталось прорываться в центр.
Идущие впереди опытные штурмовики сходу начали уничтожать всех, кто оказывался в поле зрения. Нам оставалось только поддерживать их, иногда проверяя тупиковые ответвления. И поначалу наш прорыв складывался вполне удачно. Я даже увидел место своей гибели, накрытое так и не расколовшейся глыбой, но твари всё прибывали — и очень скоро наше продвижение замедлилось.
Штурмовики один за другим умирали, пытаясь продвинуться ещё немного, а вот наше ополчение даже не пыталось этого делать.
— Занимаем позицию здесь! — приказал новый Первый, осознав, что прорыв захлебнулся. — Держим их! Слышите? Не даём пройти!..
В узких каменных проходах бой стал куда больше похож на бойню. Я не успевал толком даже сообразить, что происходит вокруг и что дальше делать. Высунулся, выстрелил, скрылся — вот и всё, что оставалось в подобной ситуации. Сверху прилетали снаряды, спереди били враги, сзади — дружественный огонь. У меня в этот раз был посох с воздушными лезвиями, вот и приходилось высовываться и целиться. Я старался бить от земли — вверх, чтобы лезвие поднимало как можно больше пыли. Я снова потерял счёт времени — только поглядывал, как то наполняется, то опустошается семечко пневмы…
— Держимся! Ночь! — голос Первого привёл меня в чувство.
Оглянувшись, я понял, что наш временный командир был прав. Перестали бить орудия тварей — им теперь стало не до того. Вокруг и без того было сумеречно, а ночью так и вообще всё потемнело. Если бы не периодические сполохи от огненных логосов, то даже не было бы видно, куда стрелять. Однако твари ночью лишь усилили натиск — навалились, завалили трупами проходы, но всё-таки начали нас продавливать. Откуда-то появились у них и очень сильные воины, защищённые щитами, и вот это стало последней каплей. Ополченцы снова принялись не отступать, а банально бежать. Не все — может, лишь каждый третий — но и это значительно ослабило наши позиции.
— Прорываемся к точке! — хмуро бросил Первый, поднимаясь на ноги из-за укрытия.
И в следующий момент руны на его шлеме несколько раз вспыхнули, а потом голову Первого насквозь пронзил ледяной шип…
Ещё двое бойцов упали рядом, но моя кираса и шлем отразили попадания. Я обернулся, встретился взглядом с несколькими тварями, зашедшими нам в тыл — и выпустил в них весь остаток пневмы из накопителя посоха. Этого моё оружие не выдержало и сломалось — попросту развалилось на две половинки. Однако путь назад был свободен. Я подхватил посох Первого, обернулся к прорывающимся тварям — и использовал второй вариант заряда этого посоха, воздвигнув на пути врагов огненную стену. Продержалась она всего пару секунд, пока в неё не влезла тварь с нужным щитом. Но остаткам бойцов нашего десятка хватило, чтобы успеть скрыться за поворотом.
Вот только беда была в том, что мы, как и твари, не знали пути. Без опытного десятника мы впотьмах метались по коридорам, из-за чего пару раз сталкивались с тварями, и очень скоро нас осталось всего двое — я и десятый. Мы шли, проверяя теперь каждый закуток, но совсем не понимая, куда и зачем идём. Тьма стояла хоть глаз выколи, но подсветить себе путь мы боялись. В какой-то момент десятый отстал, а я не сразу это заметил. Я развернулся и медленно стал возвращаться, шаря рукой вокруг.
Впереди, за углом, показался слабый свет. Я осторожно подкрался и выглянул. Десятый бился на земле, придавленный врагами за руки и за ноги. Над ним стояла здоровенная тварь, воткнувшая в голову бойца иссиня-чёрный жезл с навершием в форме шара, на которое он положил свою лапу. И по этому жезлу вверх струились искры пневмы, вливаясь в торжествующую тварь. В шаге от меня лежал жезл десятого. Земляной, как я помнил. С таким я умел обращаться…