Египетская аллея

Ньюман Ким

У Ванессы нашлась и лопатка, которой она отгребла песок и раскрошившуюся, пересохшую известь.

–  Хорошая девочка, - одобрил Джеперсон и опять подналег на ломик. Нижняя часть камня треснула и вывалилась из дверного проема. Верхняя бухнулась наземь и раскололась надвое. За ней высыпалась еще одна порция песка.

Фред вежливо, но настойчиво отодвинул Лилибела с дороги. Джеперсон и Ванесса шагнули в склеп.

Им навстречу из зыбучих песков вздымалась тощая фигура, похожая на огородное пугало - руки отчаянно вскинуты, зубы оскалены в ужасной усмешке. Она упала ничком

и сломалась пополам, словно плохо сделанный манекен. Даже в качестве чучела Гая Фокса* {*Имеется в виду обряд хождения по улицам с соломенным чучелом Гая Фокса, заговорщика, которому не удалось взорвать английский парламент. Обряд справляется в День раскрытия Порохового заговора (Bonfire Night) 5 ноября.} эта фигура не заработала бы и пенни от самого сердобольного прохожего.

–  Это не Джордж Олдридж Баннинг!
– захлебнулся Лилибел.

–  Нет, - сказал Джеперсон.
– Боюсь, перед нами его дворецкий.

Их было пять - пять скелетов на полу склепа вокруг каменного саркофага. Пять жалких кучек костей в побуревших лохмотьях.

–  Дворецкий, камердинер, повар, экономка и горничная, - выдавил Джеперсон. На лице его сквозь загар проступила мертвенная бледность. Он с трудом держал себя в руках; лишь огромным усилием воли ему удавалось сдержать дрожь ярости и отчаяния. Ричард Джеперсон слишком хорошо понимал ужас, который испытали эти бедняги перед смертью - его собственное детство сгинуло в фашистском концлагере. Но привыкнуть он так и не смог.

В лохмотьях, в которые были облачены скелеты, можно было с трудом распознать ливреи.

Лилибел был вне себя от огорчения. Он сидел на траве, уткнувшись лицом в колени.

Ванесса, не отличавшаяся такой чувствительностью, как Джеперсон, уже облазала весь склеп с фонариком.

–  Ничего себе размах.
– Голос ее гулко отдался под потолком.
– Просторное помещеньице!

–  Они были еще живы, - жалобно проскулил Лилибел.

–  Какое-то время - да, - мрачно согласился Джеперсон.

–  Ну и гадина, - подытожил Фред.
– Какая же гадина был этот Джордж Олдридж Баннинг. Устроил себе похороны по первому египетскому разряду и, как настоящий фараон, забрал с собой всех слуг живьем. Чтобы, значит, они ему на том свете башмаки чистили и сами ходили накрахмаленные. Как ему это удалось?

–  Тщательно продуманный план, - произнес Джеперсон.
– И полное отсутствие моральных устоев.

Лилибел поднял голову. Затуманенный взгляд кладбищенского смотрителя прояснился: прозвучал профессиональный вопрос, и он забыл о потрясении.

–  Особый дизайн. Незадолго до смерти Джордж Олдридж нанял искусного каменщика, чтобы тот выстроил ему аслен. На всем кладбище это единственная могила, которая в относительном порядке. А каменщик скончался раньше Баннинга. Что уже подозрительно.

–  Так фараоны тоже всегда отдавали приказ казнить своих архитекторов, чтобы грабителям пирамид не достался план их пирамиды. Вдобавок там было полным-полно всяких ловушек, чтобы ворам не было скучно.

В глубине склепа что-то зловеще лязгнуло.

Джеперсон тотчас утратил едва обретенное хладнокровие.

–  Ванесса!
– крикнул он.

Из темноты показалась взъерошенная Ванесса - волосы дыбом, очки задраны на лоб, на коленке внушительная ссадина.

–  Ничего страшного, - бросила она.
– Глоточек того-сего, и я готова к бою.

Она извлекла из своей торбы серебряную фляжку, глотнула и пустила ее по кругу. Фред тоже взбодрился глотком бренди.

–  Кто это додумался ставить в склепе капканы? Первосортная сталь, а пружина такая крепкая, будто ее вчера ставили, а не сто лет назад. Так недолго бедную девушку и пополам разрубить. Или без ноги оставить. Меня только танцевальные рефлексы и спасли.

–  Кто-кто, Джордж Олдридж Баннинг, вот кто, - проворчал Джеперсон, переводя дух.

–  Гадина в квадрате, - уточнил Фред.

–  Вот уж точно, - согласился Джеперсон.
– Он бы на конкурсе сволочей точно первый приз взял. Наверняка написал в завещании, чтобы его хоронили только верные слуги, без всяких свидетелей, и только под покровом ночи. А те, наверно, понадеялись, что каждому за это отчислится кругленькая сумма. Жадность их, бедолаг, и сгубила. А склеп устроен хитро: как только крышку саркофага закрывают, включается механизм, запирающий наружную дверь склепа. На веки вечные. Или, по крайней мере, до появления Ванессы с ломиком. А склеп звуконепроницаемый. И погодонепроницаемый. И бегствонепроницаемый.

–  И сокровища тоже нашлись, - сообщила Ванесса.
– Золото, серебро. Всякие египетские штуковины. Думаю, настоящие. Фигурки «ушабти»* {* Статуэтки «ушабти» представляли собой керамические фигурки фараона и его семьи, как правило, покрывались бирюзово-зеленой глазурью.}, погребальные маски фараонов. Правда, большая часть разбита. Наверно, пленники пытались сделать подкоп или вскрыть дверь изнутри. Не очень-то у них получилось.

На обломках каменной двери виднелись следы давних царапин. Но трещины, сквозь которые сыпался песок, были совсем свежими.

–  Как долго они тут?..

–  Лучше об этом не задумываться, Лилибел, - посоветовал Джеперсон.

–  После смерти они обретают сверхъестественную силу, - сказала Ванесса.
– В результате дверь взломали все-таки они, иначе бы нам ее нипочем не открыть.

Все оглянулись на скелеты. Особенно ужасно выглядел скелет горничной - аккуратненький череп в истлевшем чепчике. Вряд ли ей было больше четырнадцати.

–  Неудивительно, что призраки подняли такой тарарам.
– Фред набычился.
– Если бы со мной кто-нибудь такое устроил, уж я бы его в покое не оставил!

Джеперсон задумчиво подкрутил усы.

–  Но почему они так долго терпели? Почему они ждали целых сто лет, чтобы предъявить миру свои вполне обоснованные претензии? И почему египетский стиль? По идее, они должны были бы действовать, как викторианские призраки. Уж если какой-то псих с комплексом фараона Тутанхамона похоронит вас заживо, то вы, как мне кажется, волей-неволей начнете питать непреодолимое отвращение к древним культурам вообще и к Древнему Египту в особенности.

–  Они что-то хотят нам сообщить, - произнесла Ванесса.