Египетская сила
Шрифт:
Появилось чувство, что магазин просто не отпускает его, словно хочет высосать из него все наличные.
«Не хватало чтобы и туалет был платный», – подумал Коля, почувствовав позывы. Но туалет оказался чистым, светлым и бесплатным.
«Это у вас прокольчик в бизнесе», – пожурил он неведомого ему управляющего магазином и набрал номер на только что купленном смартфоне.
– Добрый день, – сказал Осипов. – Мне надо сделать уборку квартиры.
Какое-то время он общался с диспетчером: когда приехать, адрес, форма оплаты, а потом добавил.
– Пришлите тех, кто не боится…, – он хотел сказать грязи, но не стал. – Тех,
– А что?
– Купил квартиру у алкаша, – почти не соврал Коля.
– А где теперь бывший хозяин? – почему-то переспросили в трубке.
– Не беспокойтесь, – ответил Осипов и лишний раз прислушался к себе: пусто, никого, только стая черных пылинок. Но это ладно. Коля научился с ними сожительствовать. Когда пылинки начинали раздражать, он представлял, что это настоящие пылинки и что, если он подует на них, то они закружатся в потоке воздуха и улетят прочь. Так Коля и делал, даже сворачивал губы трубочкой, чтобы лучше представить, как он дует на эти остатки сущности Алкаша. Черные пылинки действительно разлетались по сторонам на какое-то время, но только за тем, чтобы потом вновь начать кружиться, медленно собираясь в облачко-стаю.
– Не беспокойтесь, – еще раз повторил Коля. – Прежний хозяин не вернется. Он умер.
Сцена 15
Работниками клининговой компании оказались два коренастых то ли узбека, то ли таджика, что в сочетании с английским названием самой компании – Форева, написанном на их куртках, смотрелось смешно. Осипов выдал им напутствие «Чтоб все было чисто. Мусор, поломанное, разбитое, грязное – выбрасывайте на хрен!».
Потом он сидел на лавочке у подъезда и курил. Легкие ему достались от Алкаша, и потому они с наслаждением затягивали в себя сигаретный дымок. А вот сознание в этом теле было Колиным. От выкуренных подряд нескольких сигарет оно затуманилось. Стало хорошо и спокойно. Уборка затянулась и, пребывая в полусознательном состоянии, Коля легко просидел на лавочке часа два.
– Принимайте работу, – на вполне чистом русском языке говорил ему один из то ли узбеков, то ли таджиков. Чтобы клиент его услышал, он слегка тряс Колю за плечо. А другой работник в это время выносил из подъезда большой черный мешок. Таких мешков у подъезда стояло уже несколько.
Работники «Форева» выполнили все, что просил Коля. Они вымыли пол и оконные стекла. Оттерли, как смогли, кухню и туалет. Убрали пыль с мебели и паутину в углах под потолком. И даже побрызгали в воздухе каким-то освежителем. Теперь в квартире пахло, как в туалете хорошего торгового центра. Но все равно, это было не то, чего ожидал Осипов, вызывая чистильщиков.
– Принимайте работу, – снова повторил азиат и подсунул Коле какие-то бумаги.
Все еще пребывая в обкуренном сознании, Коля их подписал. После этого азиаты быстро забрали свои пылесосы, ведра, тряпки и исчезли.
– Не получилось, – вслух сказал Осипов.
Непонятно чего он ожидал? Что поднимется вслед за этим азиатом и увидит на месте загаженной квартирки номер люкс. Ну, не люкс, а хотя бы что-то похожее его старую квартиру? Но не получилось!
Паркетный пол стал чистым, но лак с него был давно вытерт, на нем хватало разных пятен, а кое-где отсутствовали сами паркетины. Окна блестели, но краска на их рамах местами облупилась, и на паре створок отсутствовали ручки. И так везде. Криво висящие шторы, никуда не девавшийся продавленный диван, грозящие развалится от использования стулья, разбитое зеркало в ванной, пожелтевший от времени унитаз, порванный шлаг душа.
Коля бродил по доставшейся ему в наследство от Алкаша квартире и повторял:
– Не получилось, не получилось.
Сквозняк выдувал через открытую форточку аромат освежителя, заботливо разбрызганного работниками «Форева». На его место возвращался запах курева, который за многие годы въелся в мебель, обои, оставшуюся одежду в шкафу. И этот запах было не прогнать ни освежителем, ни сквозняком.
Коля устало опустился на диван, и его продавленность уже не удивляла. К горлу подступила тошнота.
«Зачем я так накурился?» – подумал он, ошибочно посчитав сигареты причиной появившегося чувства.
Но дело было в другом. Реальность ему снова напомнила о том, что дергаться бесполезно.
«Я в жопе, – думал Коля. – Я в жопе».
Как ни старайся, как ни выпрыгивай из штанов, ты все тот же Алкаш. И никакая косметическая уборка это не изменит.
Осознание этого снова дернуло настроение парня вниз. Он закрыл лицо руками и заплакал.
Сцена 16
– Ты стал какой-то другой, – прошептала Ольга.
Ее лицо было вплотную к моему, а когда она говорила, то ее губы касались моего носа.
– Это хорошо или плохо? – спросил я.
– Не знаю.
***
После того, как я успокоил Ольгу, я отнес дочку в ее комнату и уложил спать. Пришлось лечь рядом с ней и спеть пару песен. Кто из нас заснул первым, я не заметил.
– Пойдем, – меня разбудила Ольга. – Она уже спит.
А потом был секс с желанной женщиной. На этот раз все случилось спокойнее, чем в первый раз. Возможно потому, что я знал, что все это повторится завтра и послезавтра, и послепослезавтра. А потом Ольга устроила мне этот небольшой допрос.
***
С этим допросом в постели я разобрался легко. Я был уверен, что если я сейчас начну отвечать на вопросы Ольги, то наделаю кучу ошибок. Не та интонация, необычные слова и обороты – все это грозило только усилить подозрения этой женщины. Поэтому я ее внимательно выслушал, а потом поцеловал такие близкие губы, а другой рукой спустил с ее плеча бретельку ночной сорочки. После этого ее ночнушка уже не могла скрывать немаленькую грудь Ольги. Я тут же на нее переключился и почувствовал, как под моими губами стал набухать ее сосок. А потом нам было уже не до разговоров.
Утро, безо всякого участия Ольги, вновь поставило передо мной вопросы. Мне надо было осваиваться в чужом для меня мире. Каждый шаг грозил ошибкой. В чем я хожу по дому? Где моя одежда? Где я работаю? Как я туда добираюсь? Ответов я не знал. Поэтому я малодушно продолжал лежать в постели и прокручивать в голове произошедшее вчерашней ночью.
Было упоительно хорошо, но страшно. Возможно, мне было так хорошо именно от того, что было так страшно. Я совершил двойное убийство. Хотя нет, убил я только себя, а вот сущность мужа Ольги куда-то уплыла. Или все, наоборот. Я остался жив, а вот муж Ольги ушел в неизвестность. Какой вариант выбрать? Сделать выбор мешали все те же чувства упоительного наслаждения и страха.