Египтянка
Шрифт:
Студент открыл, было, рот, но Марина взяла обоих парней под руки и потянула к служебному входу.
–Ребята, вообще–то благодаря своему соседу я уже на работе. Давайте там поговорим.
Все вместе вошли в дверь под коричневым козырьком. Надпись на табличке сбоку сообщала: «Дирекция Эрмитажа».
***
Чтобы попасть в Египетский зал, нужно проделать большой путь по Зимнему дворцу. Главный ориентир – Советская лестница. Пройдя от нее через три зала –Двадцатиколонный, Помпейский и Колыванской вазы, нужно не промахнуться мимо Сивкова перехода. Он–то и приведет в самое зловеще–тихое место Петербурга.
Петя переход до Египетского зала попросту не заметил. Он плелся позади воркующих Марины и Никиты, и все его мысли крутились вокруг только что сделанного открытия: у его дамы сердца есть свой рыцарь без страха и упрека. Только вот точно ли Никита – герой, достойный Марины? Что–то Пете подсказывало: нет. Однако мальчишка счел, что это говорит голос ревности, а ревность – недостойное чувство, мещанство.
Уже на подходе к Египетскому залу Марина остроумно пошутила: похоже, чудовища Египта пожирают штатных смотрителей, потому что во всем Эрмитаже нет такой текучки кадров как тут. Потому–то ее и взяли, даже не дослушав на собеседовании и с ходу предложив тут же выйти на работу.
В Египетском зале стояла мертвая тишина. Веселые до этого голоса Марины и Никиты сразу как–то сникли, ребята перешли на шепот, а потом и вовсе замолкли. У двери на стульчике сидела седая женщина, при появлении Марины она коротко кивнула и быстро ушла. Как оказалось, женщина считала минуты до своего увольнения, и вот – свободна.
По залу боязливо прохаживалась парочка провинциальных посетителей, они мельком оглядывали экспонаты – и в этом осмотре было не любопытство, а скорее, желание убедиться, что все, за что было оплачено билетом, действительно есть в наличии.
Увидев мумий за стеклянными колпаками, посетители окончательно оробели и двинули прочь из зала с тем же рвением, что до этого продемонстрировала уволившаяся смотрительница.
–Даже и не знаю, Петя, как тебя теперь благодарить за это, – тихо сказала Марина.
Петя представил, что его жизнерадостная соседка проведет тут все летние дни, и холодок пробежал по его спине.
–Работенка не пыльная, – заявил «Козлик», осматриваясь, – Я бы сказал – мечта, а не работа. Делать ничего не надо, а деньги платят. Но к выходным затоскуешь.
–Уже тоскую, – усмехнулась девушка.
–Объясните или нет, зачем я вам понадобился? – недовольно вставил реплику Петя.
–Минутку терпения, – улыбнулась Марина и жестом поманила ребят за собой, туда, где у стены стояла скамейка.
Девушка села и похлопала по скамье. Петя сел. А Никита остался стоять – будто актер перед публикой.
–Никит, ты придумал, что станет закладкой?
Студент просиял – ждал этого вопроса. И вытащил из кармана золотой анкх.
–Нравится безделушка?
Увидев эту вещицу, Петя узнал ее тут же. Ведь «безделушка» еще час назад висела на шее той самой египтянки, что медитировала возле фиванских сфинксов. Но как анкх мог перекочевать к Никите? Студент самодовольно лыбился, держа анкх на весу за золотую нить. Петя заметил, что нить не оборвана – концы ее не размахрились, а выглядели аккуратно, будто нить просто разрезали острым лезвием…
Анкх на нити кружился, отбрасывая лучи во все стороны. Лучи отражались в стеклянных саркофагах, за которыми лежали мумии, множились, пересекаясь с лучами электроламп в стекле витрин, укрывающих от разрушительного воздуха предметы быта и культа Египта. И как будто невидимая волна прокатилась по залу, заставив вздрогнуть и мумии, и глиняные горшки, и каменные статуэтки богов древнего пантеона.
Но ребята ничего необычного не заметили, разве что слух Пети уловил тонкий шелест, будто кто–то протащил кусок ткани по полу.
–Откуда это у тебя?
Петя потянулся к «безделушке», чтобы рассмотреть более детально, но Никита резко отвел руку.
–Досталось… по случаю. В общем, Петя. Раз ты такой прошаренный – тебе и придумывать ребус. Где, по–твоему, нужно спрятать такую закладку?
Никита еще что–то долго и нудно говорил, его слова долетали до Пети в приглушенном виде. До мозга доходило, что студент намерен стать суперзвездой и среди питерских геокешеров. Поэтому «Козлик» по совету Марины уже неделю приглядывался к Пете издали, наблюдая за его экскурсией у сфинксов. Парень произвел нужное впечатление и может быть принят в команду Никиты.
Оказывается, Никита уже давно был готов сделать Пете предложение, но не хватало главного – достойного его амбиций предмета. И вот сегодня предмет неожиданно сам упал в руки студента. Теперь «Козлик» ставит Пете задачу: придумать такой ребус, чтобы все ахнули. Справится ли мальчишка, хватит ли ему ума, знаний и хитрости?
…Петя смотрел на качающийся перед глазами золотой анкх и в голове у него созревал коварный план.
***
Ночью Пете не спалось. Он ворочался в своей постели, перебирая в голове все детали ушедшего дня. Сомнений не было: человек, которого Марина, да и весь Питер считали героем, героем не был. А был он обычным карьеристом, который норовит на чужом таланте в рай въехать. К тому же как объяснить, что египетский крест – анкх – с шеи иностранки перекочевал в карман «козлика»? Неужели Никита – вор?!
Петя сел на кровати, свесил ноги – и они сразу попали в тапки, протянул руку, стукнул по стене – и тут же зажегся светильник. Парень огляделся.
Его комната показалась бы идеальной любому подростку, хотя и выглядела несколько «ветхозаветно». С потолка на леске свисали макеты морских и воздушных судов всех эпох, начиная от римских галер и дирижаблей. На одной стене во всю ширь растянулась карта мира с воткнутыми флажками мест, куда Петя во что бы то ни стало должен отправиться в экспедиции, ведь по его расчетам там должны быть спрятаны богатые клады. На другой стене висела такая же большая карта Петербурга с кругляшками пометок – эти кругляшки означали, что у Пети есть ключи от нужных ему дверей в данном районе, и эти районы им обследованы.
Книги стопками лежали всюду: на подоконнике, на полках, на столе и на полу, прямо возле игрушечной железной дороги, правда, паровозик упал на бок, а рядом валялся набор отверток.
А еще тут и там лежали вещи и инструменты, по которым можно было бы сделать вывод, что это не детская комната, а мастерская реставратора. Кисти, циркули, правила, шорники, голова из папье–маше размером с человеческий череп, бинты и краски занимали весь стол. И всюду в комнате, то там, то тут, пристроились какие–то сломанные старинные вещи: веера, дамские зонтики, столетние фотоаппараты, какие–то трудно объяснимые современному человеку допотопные инструменты и так далее.