Эгнор
Шрифт:
Гранд разворачивается, чтобы побежать, но я делаю шаг и бью его мечом плашмя по голове. Защита! Стрелу в ногу, полыхнуло желтым, мечом по голове, желтые искры. Твою мать! Какая защита, а! Сыплю стрелами и фаерболами по ногам и пару раз уклоняюсь от древней сабли, успеваю оглядеть всю поляну, когда очередной фаербол не встретил защиты и сжег купцу ногу почти до колена. Открыв рот, он опускается на землю. Смотрю вокруг: Рон плавными движениями бьется с охранником, Лиза медленно бежит к нему с другой стороны поляны. Я попадаю в бойца стрелой, тот спотыкается, и учитель рубит почти мертвого. Выхожу
Кричу сам, перекрывая купца:
— Всех уработали?
— Я одного. — Лиза.
— Я двух. — Рон.
— Значит, всех. Где остальные?
— Разбежались.
— Ловите лошадей. — И поворачиваюсь к Гранду: — Заткнись, падаль!
Он лежал на боку, держась за сгоревшую левую ногу, и орал от боли, перемежая крик с отборной руганью в мой адрес. Заслушаешься! Чьим только сыном я не оказался! И маму мою он имел в извращенной форме, удивительно! Не знал.
Огонь прижег сосуды, поэтому крови под ним практически не было. Я подошел ближе и нырнул в астрал:
«Синя, можешь дать человеку поспать? Отлично, усыпляй. И на будущее, давай я буду просить тебя мысленно, хорошо?» Сразу вынырнул. С руки потянулся синий шнур и охватил ауру Гранда частой сеткой. Спустя пару секунд купец замолчал. Сеть исчезла. Слава богу, тишина.
— Эй, народ!
— Я здесь, — раздался голос Агны, — собираю полезное. А вон и Рон с Лизией, коней ведут. Ой, зачем нам так много?
— Хозяюшка ты наша, Агна, молодец.
Я сел, наконец, на землю. Как, оказывается, устал! Пот катился градом, руки-ноги дрожали, одышка. Правильно предупреждали «девочки», часто — вредно. Еще и солнце, самая жара. Хорошо, хоть тень здесь небольшая от деревьев. Ветерок приятно обдувает… искупаться бы.
Все собрались возле меня с Грандом.
— Что будем с этим гадом делать?
— С кем? — переспросила Лиза.
— С Грандом.
— Ну и словечки у тебя, при чем здесь змея?
— Не обращай внимания на его словечки, Лизи, он еще не так может, — пресекла Агна.
— Как что, воздать по заслугам предателю. Или ты опять что-то выдумал? — спросил Рон, устало опускаясь на землю.
— Да нет, ничего нового.
Приказал мысленно: «Синя, буди, но обезболь».
Аура купца на мгновение покрылась сетью, и он проснулся, сразу же завыв от боли. Я быстро влетаю в транс. «Синя, что за дела, я же просил обезболить?» Виновато крутится. «Не понимаешь, если заранее не сказал? Ну, извини, теперь знай про обезболить, добро? Я пошел. И всем спасибо!» Опять на мгновение сеть, и Гранд замолчал. Лиза смотрела на меня глазами по полтиннику.
Купец затравленно и злобно оглядывал нас всех и особенно выделил Рона, прямо заскрипев зубами от злости и бессилия.
— Зачем ты так, Гранд? Я считал, что мы добрые приятели. Неужели жадность одолела? — начал Рон.
— Ты дурак, охотник, и всегда им был.
Замолчал на минуту, тяжело дыша и озираясь. Потом, решившись, продолжил:
— Я же завидовал вам, особенно тебе, и всю жизнь ненавидел, — оскалился в ухмылке, — теперь могу смело сказать.
— Да за что же? Ты же обогатился с нами, мы тебя ценили.
— Я же говорю, дурак! Да что деньги! Плевать на них! Семейное дело, чтоб его. Мне смелости не хватило отца ослушаться, в охотники уйти. Я же упивался вашими историями и завидовал. Сначала по-доброму, а потом по-черному. Сперва думал, брошу все и уйду, а потом понял — никуда я не денусь от своей жизни, духу не хватит. И возненавидел вас всем сердцем. — Гранд говорил медленно, переводя дух. И продолжил неожиданно яростно: — А помнишь Лайну? Вижу, помнишь. Я любил ее, а она предпочла тебя, охотника. Я запомнил. И вдруг такая возможность! Как я был счастлив, когда пинал тебя, беспомощного! Ты не поймешь. И будь ты проклят! Я все сказал. — И после паузы: — Выговорился, наконец, — сказал, улыбаясь.
Мы молчали. Каждый думал о своем. Я — о причудах человеческой заурядности вперемешку с завистью. О чем думали остальные, не знаю. Через некоторое время Рон встал. Мелькнул меч, и голова купца откатилась в сторону. Фонтан крови из шеи пульсировал еще несколько секунд.
— Ну что, — вздохнул я, — ехать пора. Опять бежать. Надоело.
Мы разгрузили одну повозку, побросали туда наши вещи и все ценные трофеи, впрягли пару лошадей и поехали. Лиза за кучера, а остальные верхом, и два коня в поводу. Лиза, коренная горожанка из небогатой семьи, ездить верхом была не приучена.
Перекусывали на ходу. Двигались проселочными дорогами, а путь держали в таверну «Все для путника» на Бармиусском тракте. Как раз к первому сентября должны были успеть, а второго четверг. Надеялись застать там Агнара Луниса из Грунда королевства Асмар, бывшего охотника, а ныне предположительно преподавателя школы магии «Лучистая волна». Не появится в четверг, сами двинем к нему, крюк получится небольшой: сейчас километров сто двадцать — сто пятьдесят на восток, а от таверны на юго-запад по хорошему тракту еще примерно пятьсот.
На привалах Лиза учила меня всему, что умела из стихий Земли и Жизни. Она не удивлялась моим успехам, привыкла. Попытка ночных допросов с пристрастием, откуда это все у меня, проваливалась на корню. Я отшучивался, а угроза отлучения от тела ни разу не выполнялась, страсть побеждала любопытство, но днем… просто места не находила от желания меня расколоть. Агна и Рон были ей в этом не помощники, а я же не горел желанием открываться просто из страха, что ей может повредить это знание. Мало ли, попадемся еще. Тьфу, тьфу, тьфу. Позже, конечно, узнает, но… потом. И если честно, то боялся, что отношение ко мне изменится. В какую сторону, без разницы, меня устраивало нынешнее.
Из Жизни научился лечить мелкие раны другим людям — исцеление первого уровня, проводить «реанимацию», то есть поддержание жизни у тяжелораненых, заботиться о собственном здоровье, что мне было не нужно, овладел и боевым «временным параличом», это заклятие тоже первого уровня для временного лишения сознания противника, на несколько минут. В бою хватит, но любой защитный амулет сводит на нет эффективность его применения, хотя в принципе стихия Жизни наиболее «проникающая» из всех стихий. В тот раз, в «Гвоздике», я интуитивно направил фаербол в «ловчую сеть», а стена Огня меня бы не спасла. Может, не вырубила бы, но оглушила капитально.